Почему Лена Катина вернулась из США в Москву, что думает о прошлом «Тату» и как сокращает дистанцию между собой и поклонниками — в эксклюзивном интервью Леди Mail.ru. — Не так давно вы выпустили русскоязычный альбом «Моно». Как публика отреагировала на него? — Это альбом, которым я безумно горжусь. Работали мы над ним недолго, полтора года. Это мой первый русскоязычный альбом. В нем 8 треков, очень символично, это как знак бесконечность. Я немного боялась реакции, часть поклонников со мной со времен «Тату», а я записала песни в абсолютно другом стиле и настроении. К счастью, в основном фанаты восприняли мою работу очень хорошо. Критика тоже была. Есть люди, которые отказываются воспринимать меня и Юлю в сольном творчестве, и на все, что мы делаем, пишут: «Верните «Тату»! Но это не имеет отношения к реальности. Посмотреть эту публикацию в Instagram Публикация от Lena Katina (@lenakatina) 31 Янв 2020 в 11:33 PST Самое клевое, что я осуществила свою давнюю мечту, — на презентации устроила уличный концерт. Очень круто. После выпуска альбома многие мне признаются: песни попали им прямо в сердце, мне пишут, что это их истории или истории их подруг. Чаще всего так говорят про песню «Ближе». — А нужно ли вообще издавать альбомы сегодня, когда люди качают треки и редко кто покупает сборники? — У выпуска песни, по сути, нет ни начала, ни конца. Когда выпускаешь альбом — целое, состоящее из определенных частей, — чувствуешь завершенность. Затем ты с ним ездишь, туришь. Естественно, это не отменяет выпуск синглов. Но альбом — более глобальная концептуальная форма. Завершаешь его, и картинка в голове складывается: ты прорабатываешь составляющие внутрянки, выбираешь обложку, хочешь, чтобы все выглядело классно и стильно. — Другая тенденция современного времени (особенно в России) — нежелание людей платить за музыку. Песни скачивают бесплатно на нелегальных сайтах, слушают в соцсетях и на видеохостингах. — Раньше некоторые тоже покупали пиратские сборники. Пиратка стоит дешевле реальных альбомов. Я, естественно, плохо к подобному отношусь. Это нечестно и несправедливо по отношению к артисту. У людей же не возникает мысли, что можно прийти в магазин и унести колбасу, не заплатив за нее. Зачастую люди не понимают, сколько труда, времени, работы дизайнеров, авторов и композиторов и денег было вложено в одну песню, не говоря уж об альбоме. Если музыка не покупается нашими поклонниками, то у нас не будет возможности дальше ее создавать. Сейчас все доступно и недорого. Потратить небольшую сумму на покупку или стриминг может каждый. Если хочешь слушать музыку, нужно ее покупать. — Есть ли разница между записью песен в США и России? — В США все очень четко, каждый отвечает за свою область и делает это хорошо. Я кайфовала от создания песен своего англоязычного альбома This Is Who I Am. Все проходило очень расслабленно, мы приходили в лос-анджелесскую гаражную студию с задним двором, где стоят качели и барбекю. Вот собрались гитарист, басс-гитарист, клавишник, мы поболтали, попили чайку-кофейку, подышали свежим воздухом и решили: «Давайте поработаем!» Я начала что-то петь, музыканты — наигрывать, мы поставили диктофон. Все без напряга. Не так, что мы собрались в душной комнате и сказали: «Надо работать!» Мы как-то даже записывали песни в середине барбекю-вечеринки. Я скучаю по такому процессу.В Америке и с выступлениями задержек нет. Тебе сказали, что в 8:46 ты будешь выступать на сцене, ты и будешь выступать в это время. В России по-прежнему есть накладки на 10—15 минут. Но ситуация улучшается, я вижу более высокий уровень организации, а это главный аспект любого мероприятия. Мы растем, и уровень у нас приличный. — А как вы считаете, публика в России стала лучше? — Сложно сказать. Может быть, аудитория растет вместе со мной. Уже нет бесконтрольного бешенства, когда тебя дергают за волосы и кофту, пытаются оторвать кусок от тебя. У меня очень воспитанная публика. Я даже часто прошу охрану немного отступить в сторону, потому что уверена — меня никто не обидит. Поклонники знают, как себя вести, не позволяют себе лишнего. Между прочим, в разных странах артисты по-разному ведут себя с фанатами. У нас люди держат дистанцию, а в Латинской Америке — я была там в мини-туре, — если не обнимаешь и не поцелуешь при встрече, то это моветон. В США в том же ключе: обняться с поклонником — в порядке вещей. Мне это нравится, так ты больше чувствуешь своих слушателей, дистанция сокращается, хотя полностью ее нельзя убирать. Я чуть ближе подпускаю поклонников, чем это принято у нас. Кстати, в США я научилась не бояться комплиментов и похвалы. В России привыкли выдавать только критику. Например, записываешь трек, тебе говорят: «Здесь погромче, здесь потише, здесь промазала». В Америке на работе или с друзьями применяется теория «Плюс, минус, плюс». Ты записываешься, а тебе говорят: «Супер! Отлично прозвучало!» Это плюс. Затем идет критика (минус): «Единственное, что я бы хотела здесь добавить, — эмоций, а в этом моменте погромче, а здесь потише». И в конце (плюс): «А вообще классно получилось!» Я тоже стараюсь поступать так, работает прекрасно, очень важно хвалить людей. Наши люди скупы на комплименты, они думают, что это неудобно, зато на негатив никто не скупится. На Западе к тебе может подойти человек, которого ты видишь в первый и последний раз, и сказать: «Классный цвет волос, вам идет!» — Не могу не спросить, какие хорошие качества есть у русских. — В Америке все поверхностно. Человек может называть тебя самым любимым другом, сестрой, братом навеки. Причем это люди, с которыми ты весело проводишь время, но твои беды им не нужны. Прожив там практически 5 лет безвылазно, я не нашла настоящих друзей. Ни одному человеку я бы посреди ночи не позвонила с проблемой. У русских есть глубина, мы добрые, действительно можем отдать последнюю рубашку не ради корысти, а потому что ты искренне хочешь помочь. У нас есть взаимовыручка и взаимопомощь, мы умеем аккумулироваться в трудное время. Другое важное отличие — наше разностороннее образование. У нас каждый второй ребенок ходит в музыкалку. А музыка, доказано, хорошо влияет на мозг. На Западе отдают заниматься музыкой, только если хотят сделать из малыша артиста. Да, у них вырастают прекрасные специалисты, но в отдельной сфере, дальше горизонты не расширяются. Я хочу отдать сына в музыкальную школу, чтобы он познакомился с хорошей музыкой, услышал классику. Он ходит на тхэквондо, гимнастику и футбол, он не станет спортсменом, я это вижу, но он будет ходить на эти занятия. А еще это дисциплинирует, когда есть график. — А вы именно поэтому решили вернуться в Россию из США? — Я никогда не планировала переезжать в другую страну, для меня дом в Москве, я москвичка, я здесь выросла, у меня здесь семья и друзья. Я и рожала в Москве. Хотя всю беременность летала, куда мне было нужно, к счастью, мое положение позволяло. Но аккурат на 32-й неделе полетела в Россию, меня еле-еле пустили в тот самолет.Я решила рожать в Москве со своим врачом, с мамой под боком, хотя многие вертели тогда у виска и говорили: «Ты что, больная, все туда уезжают, а ты возвращаешься в Россию». Но я считаю, все было сделано правильно. — Я заметила, что вы часто говорите в интервью, что до сих пор не верите в тот феноменальный успех «Тату». Почему? — Не то что не верю. Скорее это было похоже на сон, это было так неожиданно, непрогнозируемо, никто из тех, кто работал с нами над проектом, не ожидал успеха, который прошелся и по нашей стране, и по всему миру. Верится с трудом. Я безумно горжусь этой частью своей жизни. — Кстати, мне нравится, что вы не открещиваетесь от своего прошлого в «Тату». Многие бывшие солистки групп не любят обсуждать свое творчество в коллективе. — Я ни в коем случае не отказываюсь от такого фееричного прошлого. Это было очень круто, я испытываю только благодарность за то время. Но воссоединения группы ждать не стоит. У нас с Юлей был личный и рабочий конфликт, сотрудничество у нас не получилось. Вообще не люблю слово «бывшие». Я и Юля, мы и есть «Тату», мы солистки этого проекта, просто выступаем по отдельности. «Тату» будет жить вечно. Другие интересные интервью с отечественными звездами: Надежда ЗубреваФото: Архив пресс-службы