Итоги Канн - «Стиль жизни»
В первый день Каннского фестиваля воодушевленные незнакомцы говорят друг другу смешные слова: «С Новым годом!». Так что последний вечер праздника изматывающих фильмов и палящего солнца напоминает Старый новый год. Все немного устали, близкие люди разъезжаются, для каждого нужно найти особенные слова.
Проделки первых дней забылись, поэтому эксперты все меньше ставят на «Лето» Кирилла Серебренникова. Но жюри все помнит: показанный еще 9 мая «Донбасс» Сергея Лозницы приносит своему автору приз за режиссуру в программе «Особый взгляд».
А чудный шведский фильм «Граница» выигрывает в этой секции главный приз, напоминая о прошлогоднем триумфе скандинавов с «Квадратом».
«Граница» — современная мрачная сказка, похожая на рассказ «Троллев мост» Нила Геймана. Идея фильма — в том, что в современном мире, где порывы сердца завершаются логическими заключениями политиков, многие истории можно и нужно рассказывать веселым языком мифов. Например, поговорить про скандинавский феминизм, сделав героиню фольклорным персонажем — непривлекательной великаншей, которая стоит на таможне и нюхает вещи.
Еще в начале фестиваля председатель жюри Кейт Бланшетт сказала, что она и ее команда (в которой и Андрей Звягинцев, и Леа Сейду, и Кристен Стюарт) будут держать руку на пульсе современных трендов. Поэтому особое упоминание жюри за лучший дебют достается фильму «Девушка» Лукаса Дхонта — истории мальчика, готового растерзать свое тело, чтобы стать тем, кем он хочет быть: балериной.
Следом вручают приз за лучшую женскую роль, и он, как мы и предсказывали в рецензии, достается Самал Еслямовой.
Со сцены звучит тихая, но сильная русская речь. Казахстанская актриса Еслямова — из «Айки» Сергея Дворцевого — фильма, который делят между собой Казахстан, Россия, Польша, Германия и Китай.
Работа Еслямовой — подвиг, на который способы единицы: портрет женщины, пускающейся в бега спустя считанные часы после рождения своего ребенка. По ее ногам течет кровь, она вынуждена с болью сцеживать молоко, но ей нельзя ни вернуться в роддом, ни передохнуть. В Москве ей все время что-то угрожает: полиция, бандиты, нечестные работодатели, другие мигранты.
Успех «Айки» — отголосок триумфа бельгийской «Розетты», неожиданно для соперников взявшей Золотую пальмовую ветвь. «Розетта» повлияла на трудовое законодательство родной страны — теперь дело за Россией.
Приз за лучшую мужскую роль достается Марчелло Фонте — герою «Догмэна» Маттео Гарроне.
Итальянский актер, похожий на молодого Аль Пачино, играет в этом криминальном триллере маленького человека, вышедшего на бой с Голиафом. Главный герой — добродушный и улыбчивый собачник-парикмахер. Главный злодей — огромный человек-пес, наркоман, боксер и грабитель.
Как и в «Страшных сказках» — предыдущем фильме Гарроне — развязка фильма напоминает басню; как и в его «Гоморре», одним из героев картины выступает Неаполь — злой, криминальный и депрессивный. Это совершенно другой взгляд на Италию — и то, что жюри его оценило, обещает награды и для живущего по соседству «Счастливого Лазаря».
Так и есть: приз за лучший сценарий делят два фильма — «Счастливый Лазарь» итальянки Аличии Рорбахер и «Три лица» иранца Джафара Панахи.
Панахи забрать награду не может, потому что ему запрещено выезжать за пределы страны. А вот Рорбахер поднимается на сцену в растерянности — в Каннах каждый фильм редко получает больше одного приза, но ведь и пресса, и зрители вот уже неделю готовят ее к главным призам.
«Счастливый Лазарь» — фильм о сельском простаке, об умирающей деревне, о преломлениях веры и о святости, которая всегда есть где-то рядом: всего-то нужен какой-нибудь безбожник, чтобы спровоцировать чудо. «Три лица» — фильм о режиссере и звезде иранского кино, которые едут в деревню, чтобы разобраться в странной истории: начинающая актриса отправила им видео, в котором совершает самоубийство, потому что консервативные родители запрещают ей преследовать мечту на сцене.
Видео снято чересчур ловко, так что герои подозревают, что девушка еще жива. Их путешествие в глубинку приводит к конфликту сельской правды и правды интеллектуалов. Кульминация фильма, снятого будто бы на мини-камеру с заднего сидения автомобиля героев — сцена, в которой их автомобиль встает посреди дороги. Лобовое стекло разбито, режиссер устал сидеть за рулем, а актриса решает идти дальше пешком.
Это изящная метафора: кино продолжит существовать, даже когда все сложат руки. Истина не сможет спрятаться от объектива.
Приз за режиссуру достается другому конфликтному режиссеру — поляку Павлу Павликовскому. Его «Холодная война» — музыкальная притча о любви и творчестве в тоталитарном обществе. Герои — композитор и прима народного театра. Он сопротивляется партийной указке, требующей сочетать фольклорные номера с воспеванием коммунистических вождей. Она соглашается доносить на него. Берлинская стена в этом черно-белом фильме еще не возведена, поэтому композитор бежит на Запад — а девушка обещает его не забывать и сдерживает слово.
Приз «Холодной войне» снижает шансы и этически, и эстетически близкого «Лета» Кирилла Серебренникова, но награда для Павликовского абсолютно заслужена.
Он говорит на политические темы, не срываясь на крик; он придумывает мюзикл, которым правит тишина, и он рассказывает довольно простую (если учесть, сколько таких уже было) историю таким возвышенным языком, что у зрителя выскакивает сердце.
Приз жюри — третью по значимости награду — получает Надин Лабаки, снявшая фильм Capernaum. Эта картина — ливанский гибрид «Миллионера из трущоб» и «Проекта Флорида», а может быть, и советской книги «Ночевала тучка золотая». Герои — нищие дети, бегущие от предписанного им миропорядка: девочка, которую хотят выдать замуж, едва у нее начнутся первые месячные, и ее брат, готовый защищать свою сестру до конца. Одиссея этого мальчишки приводит его в зал суда, где он обвиняет своих родителей в том, что они привели его в этот мир.
По описанию — страшно спекулятивное кино, но та искренность и выразительность, с которой оно сделано, снимает с авторов все претензии. В этом фильме есть не только техника, но и правда: поэтому на нем можно без стеснения плакать 1 час 58 минут.
Гран-при — то есть серебряную медаль этой дружной олимпиады — получает режиссер «Черного клановца» Спайк Ли.
Его фильм — марш против расизма, рифмующий борьбу афроамериканцев за свои права в 60-х — 70-х с ситуацией в современной Америке. Спайк Ли, не бывавший в конкурсе Канн почти тридцать лет, приехал на фестиваль с сжатыми кулаками — и прямо на пресс-конференции выступил с двадцатиминуткой политинформации про расизм, Дональда Трампа и double consciousness, с которым вынуждены жить афроамериканцы. Заставить разжать его эти кулаки смогла лишь награда от жюри.
Несмотря на публицистический запал, фильм получился очень жанровым и даже коммерческим: это веселая, яростная, стройная полицейская комедия с элементами триллеров и бадди-муви. Напарников играют Дэвид Вашингтон и Адам Драйвер — и это дуэт того же калибра, что и Мэл Гибсон и Дэнни Гловер.
И, наконец, главный приз — Золотая пальмовая ветвь — уходит к фильму «Магазинные воришки» японца Хирокадзу Корээда.
Это история нищей семьи, промышляющей грабежом. Среди трофеев героев — не только продукты и вещи, но и чужие дети, однако фильм не спешит осуждать этих людей. Потому что дети в понимании режиссера (и зацикленной на будущих поколениях японской культуре) — это не данность, а отчуждаемое право; не что-то, что всегда будет рядом и принесет в старости стакан воды, а что-то, за что нужно бороться ежедневным трудом.
Такая мораль может шокировать, но режиссура и работа художника и актеров то и дело отвлекают от нее простыми кинематографическими чудесами. Например, сценой, в которой мальчик бежит с пакетом чипсов от охранников магазина и прыгает с моста. А девочка смотрит на него глазами, которые, по всей видимости, и покорили председателя большого жюри Кейт Бланшетт.
На фоне этой нетривиальной, но логически объяснимой раздачи наград кажется легкой издевкой особый внеплановый приз для европейского классика Жан-Люка Годара.
Его фильм «Образ речи» — двухчасовая текстовая и видеоинсталляция без единого актера, жесткий философский трактат о том, для чего он и его единомышленники создавали киноискусство. Не для заглушения чувства вины европейцев, а для ежедневного выхода на баррикады; не для утешающих историй, а для историй, которые заставят каждого сомневаться в своем уме и своей душе; не для насыщения эмоциями, а для разжигания голода, не знающего границ.
Канны как-будто сказали за все это «спасибо» господину Годару, но дали понять, что его время прошло.
Революций больше не будет, фестиваль предпочел быть прожектором перестройки и согревать в своих лучах благие идеи, рождающиеся по всему миру: в Ливане, Америке, Японии, Иране и даже грозной России.
Но свет — это тоже важно. В фильме Панахи «Три лица» есть трогательная сцена: пожилая женщина каждую ночь ложится спать в сырую могилу и ставит рядом лампу. Пока та светит, в яму не приползут змеи. Женщина говорит, что для того, чтобы тех отпугнуть, ей достаточно двух часов света — ровно столько, в среднем, длятся фильмы, которые показывают в Каннах.