«Я сам, — говорит он, — в душе ребенок — Алеша Ходорыч, 10 лет, который верит в сказки и чудеса и любит приключения». Он руководит работой «Классного журнала» — одного из самых многотиражных детских периодических изданий России (46400 экземпляров два раза в месяц), проводит ежегодный всероссийский конкурс «Классно быть хорошим», ведет программу «Классное детство» на канале «МедиаМетрикс», пишет книги и сценарии, воспитывает сына. Мы поговорили с главным редактором «Классного журнала» Алексеем Ходорычем о том, что происходит сегодня с детской прессой, помогают ли современные дети старушкам и чем они отличаются от своих родителей.

Про «полезных» старушек и путь к добру

— Вот была история: у мальчика дедушка – почтовый работник, и он заболел, и 12-летний внук разносил за него почту. Или вот девочка, например, сделала вместе с дедушкой передвижную библиотеку во дворе, — рассказывает Алексей Ходорыч о письмах, приходящих на ежегодный конкурс «Классно быть хорошим», который уже в шестой раз проводит «Классный журнал». В этом году их пришло за месяц до окончания приема заявок уже больше тысячи. Всего в прошлом году – 2350. – Много бывает историй про то, как ребенок спас птенчика, котенка. Это хорошо, и у нас даже есть специальная номинация. Но мне больше запомнилось, например, как старушки делали замечание детям, что те жгли костер, а они не обращали внимания, тогда мальчик им как-то строго сказал, и они отреагировали. И вот он пишет нам: «я хоть опасался, но все равно подошел…»

Вот такие, как эта, истории, видимо, и вдохновили создателя конкурса Алексея Ходорыча на написание для него гимна, музыку для которого сочинил композитор Григорий Гладков. Когда по радио звучит в исполнении театра «Талисман» песня «Классно быть хорошим», далеко не все догадываются, что она была написана по такому случаю.

https://rusbatya.ru/wp-content/uploads/2019/10/teatr-pesni-talisman-tctalismanru-klassno-byt-horosim-grgladkov-ahodoryc_buben.fm_.mp3

Правда, текст изначально был несколько другой:

Старушку грабит молодчик –

Угомони негодяя,

А после скажи между прочим:

«Работа у нас такая!»

Но когда  песню принесли в театр «Талисман», там сказали, что текст «слишком взрослый», надо переписать. Адаптировать текст Ходорыч попросил своего 10-летнего сына. (Но Гладков обычно исполняет песню в первоначальной версии.)

— Сын у меня хороший, — говорит Алексей, — раньше в журнал писал иногда, сейчас другими делами занят. В ноябре ему исполнится 14 – переходный возраст, он постоянно спорит, но в остальном – все в рамках. Не курит, не пьет, помогает. На конкурс он, правда, никогда не писал – всё равно ж я ему приз дать не смогу, но вот он как-то года два назад старушке помог – донес ей продукты от супермаркета до дома, а она была очень активная, пошла в школу и сказала, мол, я такая-то заслуженная, давайте мальчику дадим медаль. Ну, ему там дали медальку. Вот такая полезная оказалась старушка (смеется).

— Ну, понятно же, что добрые дела надо делать не за медальки. А тут целый конкурс, с призами?..

— Ко мне недавно обращались с вопросом, мол, хотели ребенка подбить поучаствовать, чтобы он сделал доброе дело, а посмотрели призы, а там сертификаты, спутниковые антенны, книги – где же планшеты, коммуникаторы, то, что детям интересно? Вот я им и говорю, это же условная награда – какая разница, что?

— Что нужно сделать, чтобы выиграть?

— Вообще, я сам всегда советую, что, если есть цель выиграть у нас в конкурсе, то лучше всего самому придумать и реализовать какую-то историю. Опять же, можно по двору походить и посмотреть, есть ли эти самые старушки, которым сумки можно помочь донести из магазина. Но можно сделать и что-то более масштабное – сходить в дом престарелых с концертом или организовать кружок какой-то при библиотеке.

— А как насчет евангельского правила, что не надо хвалиться, когда делаешь добрые дела?

— Да, это всегда самый сложный вопрос. Вопрос этот с самого начала возникал, еще когда мы только хотели этот конкурс организовать. Я придумал такое обоснование, что это как с улыбкой: даже если ты натужно улыбаешься для вида, это как-то влияет на твое тело и в итоге настроение и правда становится лучше. Поэтому, даже если есть минусы в том, что ты похвалился своим добрым делом, то все равно начинаешь в это дело втягиваться.

Да и не хвалятся дети особо, даже наоборот бывает, пишут, мол, я не успеваю, не справляюсь, меня учительница ругает, но я вот сделал такое дело и надеюсь, что это путь к добру.

«Почему так мало фильмов про Холмса?» и «Почему депутаты не понимают?!..»

— Я родился в Ставропольском крае, в семье партработника. Часто говорят, мол, партийные угнетали, воровали – может быть, где-то и так, но на местах часто это были просто хорошие управленцы. Владимир Алексеевич Ходорыч, Царствие ему Небесное, был очень остроумным человеком, профессионалом, прекрасным коммуникатором и очень хорошим отцом.

— Тебе тоже в работе много приходится коммуницировать, унаследовал от него этот навык?

— Наверное, да. Я видел, как он с людьми общался.

— А в журналистику почему решил пойти?

— Я просто писал постоянно письма в газеты. Я выписывал порядка то ли пятнадцати, то ли даже двадцати изданий. Самых разных: от «Техники молодежи» до «Вестника противовоздушной обороны» и «Советской милиции». И постоянно читал. Мне не хватало того, что сейчас всем дает «Фейсбук». Я всегда имел какую-то позицию и писал ее в редакции. Наверное, все думали, что я графоман. Но иногда публиковали. Я там писал абсурд какой-то… Например: «Почему бы не учредить медаль Шерлока Холмса для следователей?», или «Почему с программы сняли «Игру в детектив» и «Когда наконец поставят спектакль по «Мышеловке» Агаты Кристи?» Или – «Что там с помещением для программы «Что? Где? Когда?» Когда будет решена проблема?»

Я даже в ЦК КПСС один раз написал: вы же понимаете, что у нас не социализм, а государственный капитализм, и почему у нас нет свободной прессы? Это письмо спустили обратно, в райком, где отец был вторым секретарем, а он поручил это дело третьему секретарю – такой тете, знаешь, с высокой прической, и она вызывала меня для беседы. Но я ее переспорил. Это был 1986-ой год уже, раньше бы, наверное, со мной строже поговорили…

— Сейчас письма пишешь куда-то? За правду борешься?

— Да нет, сейчас же все всё в Фейсбук пишут. Но Фейсбуком я тоже недоволен. На пустяки разменивается жизнь – мозговой сквозняк. И никак от этого не отвяжешься, нельзя просто взять и закрыть Фейсбук, потому что много коммуникаций через него идет. Какая-то подстава…

— Сын тоже много сидит в соцсетях?

— Вот он, кстати, нет. У него есть страницы, но он очень почему-то ими в меру пользуется. Может быть, он видит, как я в это погружен. Ведь дети либо становятся похожи на родителей, либо, наоборот, видя какие-то их недостатки, хотят быть иными. Сын книжки лучше почитает, а если в интернете – то он там скорее не для общения, а опять же ищет какую-то информацию.

Не так давно Алексею Ходорычу пришлось все же написать не в Фейсбук, а, как и во времена его детства, письмо. Открытое. Леониду Леонидовичу Левину, председателю Комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи Государственной Думы РФ.

— Хоть я и считаю, что последние, кто исчезнут из периодической печати, — это детские издания, но все равно ситуация не очень хорошая. Мы урезаем все расходы, все время пробуем что-то новое, но сейчас очень сложно найти пути развития детского СМИ. Каждый год там, наверху, думают, как спасти детскую прессу, и ограничивается это спасение тем, что Роспечать раз в год выделяет ряду изданий от 400 тысяч до миллиона. Но, как правило, этих денег мало на что хватает.

А между тем, детская пресса – это полноценная пропаганда чтения, добра. Даже специалисты не могут сейчас точно сказать, как будет идти потребление информации дальше: где, как, что будут читать? А детские издания хотя бы немного оттягивают от сети и, наоборот, втягивают в чтение книг. Периодика – это что-то вроде аперитива, старта к чтению.

Во всей стране сейчас детских СМИ всего лишь около 200 штук, и, по-хорошему, они должны быть взяты на государственное обеспечение. Но этого ведь не будет, поэтому сейчас все они в панике и с трудом выживают. Некоторым, я знаю, квартиры приходится продавать, чтобы с долгами расплачиваться и свои журналы сохранять.

Самогонщик – журналист-расследователь – редактор детского журнала

Прежде чем стать главным редактором детского журнала Алексей Ходорыч успел побыть и финансовым журналистом-расследователем, и редактором новостного отдела, и даже… самогонщиком.

— Я привозил из Ставрополья самогон, который мой отец делал из винограда, и многие мои коллеги были его фанатами. А потом мой друг Николай Полуэктов предложил: давай попробуем производить. Нас было четверо, мы нашли завод, на базе которого по нашим технологиям шел выпуск. Нас, конечно, обвиняли в том, что мы людей спаиваем, но мы всегда ссылались на мнение профессора НИИ токсикологии В. П. Нужного, что так называемый «чистый продукт» водка гораздо больший яд, чем дистиллят. Быстрее вызывает алкоголизм и в первую очередь бьет по печени. Та самая сивуха, отсутствием которой гордятся водочники, как раз является природным ингибитором – замедлителем – окисления спирта. Понятно, что алкоголь в принципе плохо, но люди ж все равно пьют, а мы считали, что хотя бы таким образом боремся с водкой. Это был первый легальный самогон в России, и мы даже написали об этой истории книжку «Самогонные хроники». Но потом вынуждены были продать бизнес за бесценок, потому что ситуация на рынке изменилась.

Что же касается журналистской карьеры, Ходорыч продолжительное время работал в Издательском доме «Коммерсантъ», в журнале «Коммерсантъ-Деньги», где возглавлял группу и сам занимался расследованиями.

— У меня была работа – штучная. Я мог две недели или даже месяц копать какую-то тему, и больше всего любил писать про аферистов. Прям ходил везде, будто я обычный человек, встречался с ними, общался с полицией, с пострадавшими. Настоящее детективное расследование.

Но уже тогда я мечтал о сценариях и фильмах, и, решив быть ближе к видеоконтенту, ушел в видеостудию «Правды.ру». Потом я работал редактором отдела «Технологии и медиа» в газете РБК. А в 2014 году я увидел объявление, что «Классному журналу» нужен главный редактор, и меня прям озарило: «О! А мне даже в голову не приходило, что детские издания можно рассматривать как вариант!» Я пошел на собеседование и мне сказали, что я подхожу.

— Ты сразу почувствовал себя в «своей тарелке»?

— В целом, у нас в журнале с контентом в основном работает шеф-редактор – Юлия Антипова, а на мне – все, что касается стратегии, акций, грантов, общего движения на рынке, я придумываю конкурсы и хожу на комитеты по детским СМИ.

С самого начала передо мной и была поставлена задача менять ситуацию с детской прессой так, чтобы наша деятельность развивалась активнее. Все мы, детские издания, выполняем одну очень важную миссию, но у всех у нас большие проблемы, связанные с тем, что существующие доходы не позволяют развиваться и выполнять свою миссию с максимальной отдачей. Вот я и делаю, что могу.

И в целом, я чувствую, что на своем месте. Потому что меня действительно беспокоят проблемы с чтением, детские вопросы, я сам постоянно думаю о добре и зле.

«Монгольфьер не клеим, но вожу сына на радиопрограммы»

— Не получается ли так, что ты больше себя отдаешь работе, чем собственному ребенку…

— Можно и такой вывод сделать… Это болезнь всех взрослых. Времени же действительно не хватает. Я стараюсь в шахматы с сыном играть, поделки мы делаем, истории рассказываем. Но я не такой активный, как, например, папы в Отцовском движении. Я просто вообще ничего не успеваю. Иной раз жена с сыном мне говорят: «скоро он совсем вырастет, давайте вместе куда-нибудь сходим!» И мы ходим кататься на электросамокатах, или в кино, или в музей… Летом я месяц был вместе с сыном на Ставрополье, у моей мамы, так как имел возможность работать удаленно. Он там снимал кино, я в нем участвовал. Но этого мало. А я набрал себе очень много всяких дел…

Например, сейчас Алексей Ходорыч «поглощен» проектом «Литературная одиссея», в котором рассказывает детям о русских писателях: «Когда я за это взялся, не представлял, насколько это трудоемко, – признается. – Там герои-дети волшебным образом встречаются с классиком и могут задать ему всякие-всякие вопросы. Нужны разные мелочи, его слова. И это практически полноценная научная работа».

Вместе с психологом Вадимом Петровским несколько лет назад он написал книгу об энкодах (то есть, многозначительных выражениях, которыми можно ответить практически на любую реплику собеседника) «Идеальный аргумент», и продолжает знакомить читателей с удивительным миром энкодов как в онлайне, так и в офлайне.

А еще он пишет сценарии, и о них, кажется, может говорить бесконечно. Вот сейчас работает над историей под названием «Лучшая версия себя», увлеченно пересказывает сюжет придумываемого им фантастического триллера.

— Сценарии – это такая отдушина, хобби?

— Это, можно сказать, тщеславие. Когда-то в 2003 году мне приснился сон, что я одновременно детектив, который следит за бандой, и я же глава этой банды, живу в двух ипостасях. Помню, как я проснулся и впервые подумал: почему бы мне не написать сценарий? Я же всегда очень любил рассказывать истории. И почему эта идея не пришла мне раньше? Сценарий про детектива и бандита, кстати, в итоге победил в конкурсе, но так и не был запущен в производство, потому что не нашлись деньги. Но с тех пор я мечтаю родить идею, которую бы все смотрели и что-то понимали. Мне постоянно приходят идеи в голову, и я пишу. Полноценных сценариев у меня всего несколько, в основном все останавливается на этапе эпизодника. Но я отправлял на конкурсы и в двух победил (сценарии «Редукция» и «42»), а еще получил поощрительный приз за адаптацию повести Альберта Иванова «Король дзюдо» от Нью-Йоркской академии кино, и меня приглашали в любом городе мира пройти недельное обучение, я хотел поехать в Лос-Анджелес, но так и не выучил английский и никуда не поехал (смеется). Я уже десять лет пишу – и все в никуда. Но теперь-то уже как-то глупо останавливаться, столько времени потратил.

— Как все твои дела помещаются у тебя в голове?

— Я постоянно записываю. Вот у меня записная книжка. У Александра Молчанова, у которого я учился не только на сценарных, но и можно сказать, на жизненных курсах, я узнал, что нужно постоянно записывать в двух словах, как день прошел: звонил тому-то, работал над текстом… Это структурирует жизнь. Иначе теряешь контроль. Не дневник – а коротко, что успел, что не успел. А если какая-то история произошла, я ее напишу в Фейсбук.

— А сын у тебя в этой записной книжке встречается?

— Да, если мы что-то вместе делали. Он же, когда может, у меня соведущий в программе «Классное детство» на канале «МедиаМетрикс». Конечно, для меня это работа, и это не то же самое, как если бы с ним, например, вместе склеили монгольфьер, но здесь тоже есть польза – он учится задавать вопросы, вести себя в эфире.

Сентиментальный папа и практичный сын

— А скажи, современные дети отличаются от нас в детстве?

— Они же все «алчные». Это я так в шутку говорю, но они просят обязательно выдавать им дипломы за участие в каких-то конкурах, мероприятиях. Потому что сейчас все копят портфолио. Но это неплохо, потому что они более практичные. Нас же всегда учили так, что я, например, не умею торговаться, мне неудобно отстаивать свои интересы: «подумают, что я жадина». А они, наоборот, более «ушлые», они спокойно принимают эти вещи.

Вот мой Вася взял и школу поменял два раза. Сам принимал эти решения. Первый раз в 3 классе перешел в кадетскую: мы чуть ли не единственный раз пошли в соседнюю школу участвовать в конкурсе «Папа, мама, я – спортивная семья», там он увидел кадетов и захотел быть как они. А второй раз – в этом году, потому что он увлекается физикой и математикой и понимает, что надо готовиться к поступлению.

— То есть современные дети, вероятно, будут успешнее родителей… А ты ощущаешь себя успешным?

— Ну, книга есть не у каждого. И это меня поддерживает. Но фильмов нету, накоплений нету. Нет, я особо успешным себя не считаю. Если бы мне «Оскара» дали, тогда бы, наверное, считал (улыбается).

А сын вообще в какой-то степени больше похож на моего отца, он более взрослый. Он, например, совсем не сентиментальный. Может взять и старую игрушку выкинуть. А для меня это кошмар: «Как же так? Она в нашей семье 15 лет, она же к нам привыкла?..»

— Для редактора детского журнала оставаться ребенком в душе – самое то, а для отца?

— Нет, для отцовства это не очень хорошо. Мой отец был более, так скажем, авторитарным, в детстве я не мог его ослушаться. А мы с сыном – как друзья. Поэтому иногда он может не реагировать на мои слова, не воспринимать. Но – как уж есть…