Этот текст был написан почти 40 лет назад. Но и сейчас родители тихих и послушных детей часто могут услышать: «Вам-то что волноваться, ваш-то вон какой воспитанный!» Правда не стоит волноваться? Или все же есть о чем подумать? Материал журнала «Семья и школа», № 6, июнь, 1981. На очередном родительском собрании я поинтересовался у отца моего шестиклассники, почему Коля в последнее время нередко пропускает уроки. Михаил Николаевич удивленно посмотрел на меня: — Не может этого быть. Коля каждое утро уходит в школу и половине второго возвращается домой… — Не знаю, куда он у вас уходит, но в школе, его, смотрите, в эти дни не было, — возразил я, — протянув классный журнал отцу. Тот взял и долго недоверчиво перелистывал страницы. Я уверил его, что ошибки не может быть. Тогда Михаил Николаевич достал из кармана записную книжку и стал выписывать из журнала даты прогулов сына. — Хорошо, я выясню, — сказал он. Дома, как я узнал позже, отец собрал «домашний педсовет» с участием бабушки, мамы и старшей дочери. Пригласил Колю. — На родительском собрании, — сообщил отец, — мне сказали, что у нашего Коли много пропущенных уроков. Пусть он объяснит нам, по какой важной причине не посещал школу целых четыре дня… Коля смутился, но тут же стал уверять, что это ошибка, он аккуратно посещает занятия. Тогда отец достал записную книжку и сообщил, какие дни пропущены. Все уставились на мальчика. — Где же ты был все это время? – спросила бабушка. Коля, опустив голову, молчал. — Отвечай же, тебя спрашивают! – потребовала мама. В конце концов Коля, не выдержав натиска домашних, признался, что все четыре дня вместе с дружком Игорем из параллельного класса гулял по улицам, ходил в парк и кино… На улице стояла весна, ласковое солнце прогревало землю. В такую пору действительно хочется больше на свежий воздух, чем сидеть в классе. И родители, хотя и были встревожены случившимся, в конечном счете простили сына, взяв с него слово, что подобное больше не повторится. Чем эта история привлекла мое внимание? Такие прогулы в весеннюю пору нет-нет да и случаются. И меня эти факты заинтересовали тем, что виноват тут был подросток, от которого ничего подобного никто никогда не ожидал. Коля был вполне благополучным мальчиком. Послушен, аккуратен, всегда в порядке содержал свое рабочее место, учебники, тетради. Добросовестно относился к учебным обязанностям, его нередко ставили в пример другим ученикам. И понятно смятение, которое охватило отца и других домашних, когда они узнали о прогулах мальчика. Что это – случайные нарушения дисциплины? Или тут проявились такие черты характера, которые прежде были упрятаны от глаз взрослых, и ни родители, ни учителя о них не подозревали? Фото: kirovchanka.ru Думая над этим, я стал перебирать в памяти поступки Коли, вспоминать, как он вел себя в классе, как относился к школьной жизни. И понял, что он уж не такой «благополучный», каким всем нам казался. Его примерное поведение было в чем-то показным, в отдельных случаях явно рассчитанным на похвалу старших. И это безукоризненное поведение, как ширма, скрывало отрицательные черты характера. Нельзя сказать, что мы, учителя и родители, совсем не замечали проявлений этих черт. Однако просто не придавали им особого значения. Между тем они были не столь уж безобидными. Коля мог, например, незаметно уйти с последнего урока или с классного часа, под благовидным предлогом уклониться от поручения или не явиться на сбор металлолома, на другие общественно полезные мероприятия. И ничего! Ему все сходило с рук, как и некоторым другим таким же тихим, «благополучным» ученикам. Они просто не находились в зоне повседневного внимания учителей и родителей, ибо – в целом – учились и вели себя, как всем казалось, вполне удовлетворительно. К сожалению, эта педагогическая ошибка весьма распространена. Еще А. С. Макаренко предостерегал воспитателей от ошибок подобного рода. Он напоминал, что именно из таких типов характеров, как «тихони», «исусики», «накопители», «приспособленцы», вовсе не из шалунов и дезорганизаторов, вырастают «вредоносные» люди. Мы, воспитатели, порой за одними ребятами ходим по пятам, то и дело укоряем и наставляем их, делаем замечания и наказываем. Чаще всего это касается детей недисциплинированных, озорных, нарушающих школьных распорядок. А вот тихих, внешне послушных детей мы, вероятно, упускаем, не вникая по-настоящему в их жизнь, удовлетворяясь тем, что они удобны для нас, внешне благополучны и вроде бы меньше нуждаются в нашей опеке, в наших воспитательных действиях. И только тогда, когда такой тихоня совершает что-либо дурное, мы недоумеваем, как этот примерный ученик мог сделать что-то плохое. А оказывается, тихие дети – вопреки нашим представления – совершают предосудительные поступки не менее часто, чем откровенные озорники. Только тихие делают это не на глазах у всех, а тайком, рассчитав время, взвесив все обстоятельства, будучи твердо уверенными, что их проступок останется незамеченными, а они сами – безнаказанными. И довольно часто это им удается, ведь они действительно выпадают из поля наблюдений и воздействий педагога, им легче спрятаться за спины других. Когда не хватает внимания со стороны педагога, у подрастающего человека возникает ощущение «свободы» от воспитательных требований, у него не формируется чувство ответственности за свое поведение. Ребенок подчас сам не отдает себе отчета в том, на что способен – и на хорошее, и на плохое. И бывает, его поступок оказывается неожиданным не только для старших, но и для него самого. В школе-интернате, где я раньше работал, с Димой С., одним из тихих, примерных ребят, произошел такой случай. Группа пятиклассников, отпросившись у воспитателя, отправилась на почту за поздравительными открытками – приближался праздник. Почта недалеко, и воспитательница была уверена, что мальчики вернутся быстро. Они действительно вернулись вовремя. Но не только с открытками… Возле почтового отделения стояла детская коляска, а в ней хозяйственная сумка. Кругом никого не было. Не долго думая, Дима – именно Дима! – открыл сумку, взял кошелек и положил сумку на место. Затем, купив открытки, мальчики отправились в расположенный рядом парк, и Дима стал распределять между ними деньги из кошелька… Мы, воспитатели, были удивлены и расстроены. Но еще больше были мы поражены тем, что Дима оказался инициатором этой кражи. И теперь он упорно отмалчивался! По всей видимости, и сам не мог объяснить, как оказался способен совершить такое. «Ребенок, который ничем не заявляет о своей индивидуальности, ничем не интересуется, никому не доставляет никаких забот и огорчений, — утверждал В. А. Сухомлинский, — это самый трудный ребенок». Главная трудность в том, что мы плохо знаем такого ребенка, не ведаем, чем он живет, каковы его интересы, как он относится к окружающим. А без такого знания и воспитывать трудно. Обычные, нормальные и активные дети сами открываются перед нами в своих поступках, высказываниях, переживаниях. Другое дело – дети тихие. Они не только мало проявляют себя, но эти их проявления нередко оказываются обманчивыми. Вот почему нам нельзя удовлетворяться внешними чертами их поведения – скромностью, послушанием, исполнительностью, нужно стараться увидеть то, что стоит за этим, стараться понять и познать их внутренний мир. Тихие дети часто недостаточно развиты, потому что робки и замкнуты, и от этого не всегда удачно складывается их общение со сверстниками. А ведь именно в общении подростки усваивают социальный опыт, овладевают нормами морали, вырабатывают активные черты характера. Если замкнутость мешает плодотворному общению, это тормозит развитие юной личности. В свою очередь, недостаток развития ставит ребенка в невыгодное положение в детском коллективе, а это делает его еще более замкнутым, неуверенным. Тихие дети нуждаются в особом внимании. Нельзя успокаивать себя, что их проступки по сравнению с поведением других детей – нечто менее значительное и опасное. Да и дело тут не в одних проступках! Такие дети должны постоянно ощущать доброжелательное отношение воспитателя к ним. Это укрепит в тихом ребенке веру в свои силы, искреннее желание хорошо поступать – не столько ради желания казаться хорошим, сколько ради того, чтобы оправдать доверие чуткого воспитателя.