Смесь против мамы

Суть проблемы в том, что, с одной стороны, независимые педиатры всего мира уже довольно продолжительное время настаивают на том, что грудное вскармливание — самое полезное питание для младенцев первого года жизни, а искусственные смеси, даже высококачественные, не могут заменить грудное молоко и должны применяться только в том случае, если кормление грудью невозможно. В русле демографической проблемы всем заинтересованным сторонам во главе с государственными учреждениями приходится поддерживать «курс» на естественное вскармливание.

Конечно, это не совсем приятно и не очень выгодно крупным концернам, производящим заменители грудного молока, бутылочки, стерилизаторы и так далее, а также компаниям, которые вынуждены обеспечивать своим сотрудницам перерывы и вообще условия для кормления (декретный отпуск в развитых странах чаще всего минимален, от нескольких недель до полугода). С другой стороны, производители специальной одежды для кормящих и других сопутствующих товаров могут подобной тенденции только аплодировать: продажи растут, а если (как чаще всего бывает) бренд не специально ориентирован на будущих и кормящих матерей, а просто развивает maternity-подразделение, то улучшается и узнаваемость марки в других сферах.

Поскольку смеси-молокозаменители все равно, в силу множества причин, остаются востребованными, беспокоиться о концернах не стоит: они найдут как заработать. Однако суть проблемы все же связана именно с концернами: они стали причиной того, что кормление грудью на протяжении большей части XX века пытались представить ненужным и почти неприличным атавизмом, десоциализирующим женщину и сводящим ее на уровень «самки».

«Если вы работаете или учитесь, хотите делать карьеру или вести яркую общественную жизнь — завязывайте со стесняющими вас путами грудного вскармливания, выходите на работу и в свет, пусть няня кормит вашего ребенка нашими полезными смесями», — такой или примерно такой риторики десятилетиями придерживались рекламные департаменты западных компаний-производителей искусственных заменителей грудного молока.

В соцлагере причина была иной: долгие декреты активно работающих (социалистический феминизм на марше) женщин были невыгодны «народным экономикам», декреты сокращали, матери не могли набегаться с работы в ясли покормить детей, да и питание по расписанию, как теперь известно педиатрам, детям самого раннего возраста не очень полезно. Все это нарушало процесс лактации, женщины теряли молоко, дети — вес, и в итоге все снова возвращалось к смесям (несколько худшего качества, чем на Западе).

Так бы все и тянулось в развитом обществе (в Центральной Африке матерям, понятно, не до смесей), если бы не рост аллергии у детей, который с тревогой отмечали педиатры. Аллергия на материнское молоко — случай возможный, но исключительный, а на смеси аллергии бывают сплошь и рядом. К педиатрам на волне движения хиппи присоединились и всякого рода адепты естественного родительства, «зеленые», веганы и иже с ними. Активно вступили в общественную дискуссию феминистки: они отстаивали право женщины распоряжаться своим телом (то есть кормить грудью) и совмещать карьеру с естественным вскармливанием. Естественное вскармливание вновь стало модно сначала на Западе (где изначально пропагандировали смеси даже в тех случаях, когда мать могла выкармливать младенца сама), а потом, весьма робко, этот тренд стал проявляться и в России.

А так нельзя было?

Однако на пути детского голода и женского права на распоряжение собственными молочными железами и сосками встал почти непреодолимый заслон в виде Приличий с большой буквы «П». Скромники и скромницы всех видов и мастей, адепты целомудрия и благопристойности возмутились появлению кормящих грудью женщин на лавочках парков и за столиками кафе, а то и того хуже — в государственных учреждениях или общественном транспорте.

Диапазон упреков широчайший: от якобы вреда, которое приносит нервной системе ребенка питание на публике, до неприличия, которое являет собой «демонстративное» (то есть не в закрытой комнате) обнажение соска — пусть его практически в ту же секунду скрывает головка младенца. «Если прям так нужно — пусть кормит, но так, чтобы этого никто не видел, — гласил солидарный приговор.— Лучше всего — дома».

Феминистки и активные матери выступили в защиту женских прав: круглосуточная работа по уходу за ребенком, социальная изоляция, беспокойство о карьере, материальные затруднения без привычного дохода, изменение веса и пропорций тела, сложности в отношениях с мужем или партнером — это далеко не весь перечень неприятностей, которые неизбежны или очень нередки в жизни матери грудного ребенка, и прибавлять к ним еще и запрет на длинные прогулки или посещение музеев и кафе просто жестоко.

Но реальность такова, что маленькие дети хотят есть часто, а еще чаще грудь нужна им, чтобы успокоиться, как психологическое, так сказать, средство. Сцеживание и кормление ребенка родственниками или нянями из бутылочки часто нарушают лактацию: это физиологический процесс, сложный и для организма матери (естественнее всего он проходит при сосании ребенка), и для ребенка (многие дети испытывают затруднения, устают, бросают грудь при нерегулярном прикладывании).

По всем этим причинам матерям остаются либо прогулки в загаженном скверике у дома, либо ковровая драпировка накидками (хотя под накидками готовы есть не все дети: кому-то душно, кому-то страшно), либо кормление в туалете кафе или ресторана (сколько-нибудь приспособленные комнаты для кормления есть далеко не в каждом заведении, а в торговых центрах это зачастую одна на несколько этажей комнатка для замены памперсов, в которой нескольким матерям просто негде сесть). Альтернатива — риск нарваться на воспитателей нравственности.

От крестьянки до Богоматери

При этом многие не слишком образованные из этих воспитателей удивились бы, узнав, что такие порядки имели место далеко не всегда. Кормление грудью веками было единственным средством сохранения потомства, и женщины кормили грудью повсеместно, поскольку у бедных и небогатых слоев населения, прежде всего крестьянства, не было возможности ни нанимать кормилиц (поскольку смесей не существовало), ни освобождать женщину от сельскохозяйственных, садовых и огородных работ на все время лактации. Да и не самые бедные женщины зачастую предпочитали сами кормить детей, нанимая кормилиц только для бытовой помощи и докорма.

Явным доказательством того, что публичное обнажение груди с целью кормления не считалось непристойным, можно считать иконы, изображающие мать Христа Деву Марию (Богоматерь, Мадонну) с обнаженной грудью, кормящей младенца Иисуса. У этой иконы в православной традиции было даже собственное наименование «Млекопитательница» и особый день почитания образа. На иконах Млекопитательницы в византийской традиции грудь Девы изображена максимально целомудренно выглядывающей из-под пышных расшитых золотом покровов, но несомненно нагой.

В эпоху Возрождения предельно схематичные и символичные изображения на традиционных иконах уступили место реалистическим. Мадонны Рафаэля и Леонардо да Винчи не только выглядят как живые женщины, а не бесплотные святые духи, но и их одежду можно рассмотреть во всех подробностях. В этом случае можно говорить даже о «модных трендах» кормящих матерей позднего Средневековья и начала Нового времени. Женщины, как это легко рассмотреть на полотне «Мадонна Литта» в санкт-петербургском Эрмитаже, носили сосборенные у ворота сорочки, в складках которых пряталась шнуровка. При необходимости шнуровка распускалась, и грудь можно было дать младенцу через широкую прорезь в ткани сорочки. Бюстгальтеров в их нынешнем понимании в те времена еще не носили.

Примерно таким же образом устраивались и кормящие матери в «русских селеньях». На картинах русских художников — Венецианова, Серебряковой и других — видно, что одежда русских женщин, особенно из низших сословий, кормивших детей самостоятельно, была в этом смысле весьма продуманной. На сорочке были те же прорези, что и на одежде у женщин с ренессансных картин, а основной элемент русского женского платья — сарафан — спереди застегивался на пуговицы, которые расстегивали при кормлении.

Как ни странно может показаться все тем же ревнителям приличий, кормили грудью и женщины привилегированных сословий. Об этом довольно подробно пишет Лев Толстой, например. Подобное «опрощение» легко объяснимо: для многих женщин кормление было естественным противозачаточным средством, поскольку в первые месяцы лактации менструация не происходит, и женщина могла таким образом дать своей репродуктивной системе отдых перед следующей беременностью. Контрацепции для мужчин практически не существовало, к тому же во многих религиозных течениях иудео-христианской традиции она, как и аборт, считается грехом, а первобытные способы женского предохранения (как правило, спринцевания ядовитыми растворами) сильно вредили здоровью.

О том, что горожанки кормили грудью, как и крестьянки, в общественных местах, также свидетельствуют произведения искусства, например, европейские гравюры с жанровыми сценами. При всей строгости викторианских нравов, например, материнство считалось достойным уделом, и кормлению младенцев не препятствовали. Многослойные женские наряды XIX века с пелеринами и накидками делали частичное обнажение груди почти незаметным.

Приличнее приличного

Тем удивительнее наблюдать, как XXI век пытается стать более благопристойным, нежели XIX. За многие десятилетия искусственного вскармливания и насильственно-стыдливого женского затворничества в четырех стенах декретного отпуска население привыкло к тому, что нагой грудью кормят детей только экзотические африканки и обитательницы амазонских лесов на страницах National Geografic. Ну, или неопрятные цыганки у вокзалов, от которых априори ничего хорошего не жди.

В селах даже в советское время буколические нравы и диктат привычки оставляли женщинам право на свободное кормление детей: обнаженная грудь казалась естественной тем, кто постоянно имел дело с животными и прочими явлениями природы. В городах все было иначе. Для возрождения тяги к естественному вскармливанию обществу пришлось рушить им же самим возведенные бастионы надуманных оговорок и комплексов. В ход шли те же средства, что и при внедрении искусственных заменителей молока: рекламные кампании, пример знаменитостей и тех, кого теперь называют «инфлюэнсерами», публичные лекции педиатров и диетологов.

В XXI веке за грудное вскармливание высказываются киноактрисы, певицы и супермодели — женщины, для которых безупречная фигура практически рабочий инструмент. Раньше девушки этой профессии одними из первых агитировали за отказ от естественности и максимально быстрое возвращение к дородовым кондициям. Сейчас же Алисса Милано, Даутцен Крус, Миранда Керр, Джейми Кинг, Жизель Бюндхен, Николь Трунфино и другие знаменитости позируют на обложках ведущих модных журналов уровня Elle и Vogue с сосущими их грудь младенцами. На подиумах Chanel и Dolce & Gabbana появляются беременные манекенщицы и модели с детьми на руках.

H&M и Gap, Benetton и Mango выпускают модную одежду для кормящих: специальные футболки и топы с горизонтальной прорезью, скрытой в складке. Бельевые бренды делают бюстгальтеры с клапаном, отстегивающимся спереди чашки и открывающим сосок. Косметические фирмы предлагают кремы для ухода за грудью и накладки, предотвращающие протекание молока, на модные наряды для матерей, находящих время для выхода в свет.

Но что позволено звездам (например, Мадонна, которая не Богоматерь, а певица, причем не юная, не так давно вышла на сцену топлесс), не всегда разрешено простым смертным. Поэтому кормящие матери и феминистки яростно дискутируют с блюстителями приличий в социальных сетях, рекомендующими сидеть дома, пока ребенок не станет есть ложкой, а бренды и общественные организации снимают социальную рекламу, где пытаются дать ханжам понять, что ребенок ничем не хуже взрослого и имеет право есть спокойно, в удобном помещении, а не в закутке для смены памперсов, не в туалетной кабинке и без тряпки на голове. Так же как его мать, трудящаяся не только на благо младенца, но и ради демографического благополучия страны, имеет право без стрессов сходить с ребенком в поликлинику, собес, кафе или торговый центр. Ведь мода с легкостью позволяет женщинам обнажать грудь почти до сосков в декольтированных вечерних платьях.

Вероника Гудкова