Галине 36 лет. Ее жизнь можно назвать почти благополучной. У нее есть муж, ребенок и любимая работа. Не хватает только одного — здоровья. Большую часть жизни наша героиня живет на лекарствах. Как она потеряла здоровье и почему винит в этом своих родителей?Я заметила, что после выхода сериала «Острые предметы» в интернете все чаще стали писать о делегированном синдроме Мюнхгаузена. Я рада, что об этом хотя бы сейчас стали говорить. Есть хотя бы маленькая надежда, что это поможет людям, которых воспитывают или воспитывали такие же матери, как у меня. Может, они смогут быстрее понять, что происходит, и остановить это, пока не поздно. Образцовая семья Когда мы с братом были детьми, думаю, многие нам завидовали. У нас была образцово-показательная семья. Папа тогда очень хорошо зарабатывал, и мы жили в большой квартире с красивым ремонтом. У нас с братом были отдельные комнаты, самые лучшие игрушки и книги, папа и его коллеги постоянно привозили из Европы какие-нибудь неведомые сладости. Можно сказать, что нас баловали. К родителям часто приходили друзья, и это всегда немного походило на светское мероприятие. Мама красиво накрывала на стол, готовила разные блюда, наряжалась сама и наряжала нас, и гости всегда восторгались, какие мы красивые и воспитанные дети. Они обычно тоже приходили с детьми примерно нашего возраста (мой брат старше на 2 года). И я уже тогда замечала, что мы отличаемся от других. Например, мы отличались тем, как нас одевали. В то время, когда остальные дети сидели за столом в легких платьях и футболках, мы с братом были одеты во что-то шерстяное, застегнутое на все пуговицы. А когда мы выходили из-за стола и шли играть в комнату с другими детьми, мама укутывала меня в пуховую шаль и заставляла надевать шерстяные носки. Эту экипировку она заставляла меня носить постоянно, даже летом. Хорошо хоть только дома (но дома я и находилась чаще всего). На мои редкие поскуливания «мам, мне жарко», она сверлила меня взглядом и говорила: «Посмей только снять». Еда в нашем доме тоже отличалась от той, что обычно готовят и едят люди. Особенно, когда к ним приходят гости. Но моей маме хотелось, чтобы все знали, как она старается ради нашего здоровья и на какие жертвы идет. И поэтому диеты приходилось придерживаться даже гостям. За столом я часто слышала, как мама рассказывала о нашем с братом слабом здоровье. Что о нас надо заботиться особым образом, поэтому готовит она только особую еду. Этим она объясняла, например, что вся еда на столе была абсолютно без соли и сахара, и только отварная.Теперь я вспоминаю, и мне даже смешно. Представляю, как гости давились этой «особой» едой из вежливости и что потом говорили про мою мать. Заботливая мать, идеальная жена. Сколько я себя помню, мама нигде не работала. Она всегда была домохозяйкой и с этой работой справлялась идеально. Дома всегда было чисто и уютно, на столе всегда была свежеприготовленная диетическая еда. Но главное — у мамы было много свободного времени, которое она полностью посвящала заботе о семье. Она, как фея, кружила вокруг нас с братом, методично кутая в теплую одежду, натирая секретными мазями и кормя лекарствами. Мы горстями принимали разноцветные таблетки и микстуры то «от того», то «от этого». Кто мог заподозрить ее в чем-то плохом? Такую заботливую мать семейства было еще поискать. Так как, по ее утверждению, мы с братом были крайне болезненными детьми, мы довольно часто пропускали школу. Мама бегала по разным врачам то со мной, то с ним, коллекционируя все новые и новые диагнозы и справки. Гораздо позднее я стала замечать, что когда какой-то врач пытался доказать ей, что я вполне здорова и необходимости в процедурах нет, она осыпала его проклятьями и шла в другую больницу, платила подороже и добивалась своего. Иногда к ней в гости заходили подруги на чашечку чая. Тогда мама, сидя на диване, томно закатывала глаза и полушепотом делилась с ними своей тяжелой ношей — надо же, двое детей, и оба такие слабенькие. Да и у мужа со здоровьем не все гладко. Все только на ней и держится, поэтому ей надо быть сильной. Когда я случайно или намеренно подслушивала их разговоры, у меня это никак не складывалось в голове. Я понимала, что у меня ничего не болит и я чувствую себя нормально, но меня почему-то кутают во все шерстяное, пичкают лекарствами и запрещают выходить из дома. Я была просто ребенком, который хотел бегать по улице с другими детьми, но этого никогда не было. Мы росли, как растения в теплице, вокруг нас создали искусственную среду и почти лишили общения с внешним миром. До сих пор удивляюсь, как мы умудрились окончить школу, если только и делали, что болели. Думаю, нас не отчислили только потому, что мама смогла договориться с директором. А чтобы мы не сильно отставали от школьной программы, на время болезней нам нанимали репетиторов. Отец, наверное, мог что-то исправить, но он был так поглощен своей работой, что мы почти его не видели. А он вряд ли хотел вникать в наши проблемы. Хватит меня лечить! К моменту окончания школы мы с братом стали походить на два ходячих трупа. Наше детство, лишенное контакта с микробами, но наполненное лекарствами, отозвалось тем, что в подростковом возрасте мы действительно стали часто и тяжело болеть. Из-за нарушений работы иммунитета, я уже не могла перенести даже легкое переохлаждение. Я могла схватить воспаление легких, стоило просто открыть в комнате окно. Первыми сдались мои легкие, начались серьезные проблемы, из-за которых меня несколько раз увозили на скорой. Впоследствии все это переросло в хроническое заболевание, с которым я живу до сих пор. Брату тоже пришлось несладко: из-за частых пропусков он с большим трудом получил аттестат. Но ему повезло, что он очень умный и упрямый (весь в папу), поэтому он смог поступить в хороший вуз на специальность, о которой всегда мечтал.Правда, во время первой же сессии его иммунитет не справился со стрессом, и он попал в больницу с очень плохим диагнозом. Понадобилась операция, после которой был долгий период восстановления, и снова вокруг него кружила мама, заботливо поднося лекарства и меняя судно. Однажды дома, уже после выписки, у мамы с братом случился страшный скандал. Среди жутких криков, мне в голову врезалась фраза брата «Хватит меня лечить!» После этого он закрылся в комнате и не выходил два дня. Ничто не проходит бесследно То, что я рассказала, — это только несколько коротких эпизодов из нашей жизни. А последствия гораздо страшнее. Сейчас у меня почти отсутствует иммунитет, я живу на таблетках, чтобы снимать симптомы хронических болезней легких, печени и почек. Несмотря на это, я убеждаю себя, что я — здоровый человек, стараюсь вести нормальный образ жизни и беречь себя. Каким-то чудом, пока здоровье совсем не ухудшилось, я успела родить здорового, хоть и недоношенного ребенка. У брата тоже своя семья, но почти вся его жизнь сосредоточилась на борьбе с заболеванием, которое ему диагностировали несколько лет назад. Отец ушел с работы, потому что тоже обзавелся целым букетом болезней и перенес уже несколько серьезных операций. Вся забота матери теперь сосредоточилась на нем. Прошло много лет, но я не могу перестать винить свою мать в том, что мы уже никогда не будем здоровыми людьми. В прошлом году я посвятила много времени, чтобы изучить историю нашей семьи, спрашивала родственников, и узнала, что ни у кого в нашем роду ни с папиной, ни с маминой стороны не было тяжелых заболеваний. И это только один из странных фактов. У меня до сих пор больше вопросов, чем ответов. Например, как у двух абсолютно здоровых людей могли родиться такие больные дети? Почему в детстве я не испытывала ни одного симптома, из тех, что моя мать описывала врачам? Что за разноцветные таблетки и снадобья мы пили все детство? Почему отец резко сдал, стоило нам с братом съехать подальше от них? И главный вопрос: почему сама мама абсолютно здорова, в то время как ее близкие люди буквально разваливаются на части? Я не психотерапевт и не претендую на экспертность, но любая статья о делегированном синдроме Мюнхгаузена, почти в точности описывает то, как вела себя моя мать. Судя по информации, которую я нашла, делегированный синдром Мюнхгаузена — пока еще малоизученное психическое отклонение. Точной статистики по этому заболеванию нет не то что в России, даже в мире. Потому что человек с таким отклонением не идет к психиатру — он же уверен, что у него нет проблем. Страшно то, что он сам — проблема. Для близких, которых он готов залечить до смерти, как чуть не сделала моя мать. Я очень надеюсь, что моя история поможет людям внимательнее отнестись к тому, что происходит рядом с ними. В семье друзей или близких. И может быть, спасти чье-то здоровье или жизнь. Комментирует психотерапевт Ольга Куваева: Делегированный синдром Мюнхгаузена, или Синдром «по доверенности» (описан в 1977 году британским педиатром Роем Медоу) — это пограничное психическое расстройство у взрослого человека. Такой взрослый намеренно вызывает у своего подопечного, чаще ребенка, различные болезни. Страдающий делегированным синдромом может быть опасен для жизни и здоровья «жертвы»: он может давать ненужные лекарства, намеренно повышать дозы препаратов, подвергать рискованным процедурам и убеждать врачей в несуществующих симптомах. Синдром проявляется в основном у женщин, которые сами страдают от нехватки внимания и провоцируют болезни у своих детей. Таким образом, человек неосознанно прячется от реальных проблем и получает внимание и сочувствие окружения. Евгения КарелинаФото: Иллюстрации Галины Воробьевой