Уже 12 лет писательница Маша Трауб выпускает по книге в год, а то и по две. Новую — "Любовь со странностями и без" — уже высоко оценили постоянные читатели. Кажется, и семья, и любовь, и творчество Маши Трауб у всех на виду. Так ли это на самом деле, выясняла редакция 7и.

— До того, как издать первую книгу, вы работали журналистом. Считается, что каждый журналист мечтает написать книгу. Это так?

— Это точно миф. Многие журналисты мечтают бросить эту неблагодарную профессию. В какой-то момент моя работа в ежедневной газете с бешеным ритмом стала мешать семье. Так что я просто выбрала семью.

Журналистика — это тренажер для мозга. И мне очень нравится и формат, когда в две, три тысячи знаков нужно уместить историю, и работать под дедлайн, писать быстро и для разных изданий.

Одна из моих редакторов говорит, что я "как швейцарские часы" — сдаю материал всегда в срок. Просто когда я работала в ежедневной газете, у нас минута опоздания стоила доллар. И штрафы расписывались на весь отдел. То есть ты подводил не только себя, но и коллег. Так что я очень благодарна журналистике за "школу", за "работу на галерах".

— Какую роль ваша семья играет в написании ваших книг?

— Семья — это моя жизнь. Книги — работа. Почему никто не спрашивает у инженера, какую роль семья играет в его жизни? Или у повара, дантиста? Составлять буквы в предложения, а предложения в текст — работа. Тяжелая. Каждодневная. Даже отпуск у меня условный — я все равно пишу, где бы ни находилась. Я в декрете сидела всего две недели. Я точно так же работаю, чтобы обеспечить своих детей, чтобы сделать ремонт и купить, например, новую стиральную машину.

— Что самое сложное в профессии писателя?

— Как и в любой другой профессии — оставаться востребованным.

— Часто люди воспринимают персонажей ваших книг как вас самих. Возникали ли когда-нибудь из-за этого сложности?

— У меня нет. Даже мои дети с раннего детства понимали, что книга — это художественное произведение. И даже если имя персонажа совпадает с именем живого человека, он все равно персонаж.

— Ваша новая книга "Любовь со странностями и без" — сборник рассказов. Есть ли там автобиографические истории?

— У меня нет ни одной автобиографической повести или рассказа. Есть те, что написаны в жанре автобиографической прозы. Мои истории могут быть основаны на реальных событиях, как говорят в кинематографе, но не списаны с реальности. Так и в этом сборнике. Да, у героев есть прототипы, но все они — лирические герои. Так что любые совпадения с реальностью можно и нужно считать случайными.

— Вы с мужем работаете в одной сфере. Кто начал писать книги раньше?

— Муж — не только известный журналист Андрей Колесников, но и писатель со стажем. У него восемь книг — не художественных, а эссеистических и историко-публицистических. И его первая книга вышла раньше, чем моя. И я все эти годы пытаюсь до него дотянуться. Интерес и драйв в том, что у меня это никак не получается.

А писателем я стала благодаря мужу. Или вопреки ему. Он сказал, что у меня вряд ли что-то получится, и мы поспорили на шоколадку. Я сказала, что могу послать текст по электронной почте, и на меня обязательно обратят внимание издатели. Так и случилось. Шоколадку он проспорил.

— Можете ли вы сказать, что любовь творческих людей — это яркое пламя? Есть ли у вашей любви особенная история, которой вы готовы поделиться?

— Боюсь, про яркое пламя — это тоже миф. Как говорила моя мама, людей объединяют или общие интересы, или общие пороки. В нашем с мужем случае — общие интересы вылились в двадцатилетний брак.

Особенная история? Это хорошо для кинематографа, для сериала. В реальности ценишь другое — когда не нужно объяснять, почему ты молчишь и тебе нужно час побыть в одиночестве. Когда муж относится с огромным уважением к твоему труду. Когда готов подстраховать и сказать: "Я рядом". Когда может одной фразой погасить депрессию, если не пишется: "Компьютер есть, клавиатура есть, пальцы есть. Садись и работай". Это ведь тоже очень важно, если кто-то может вернуть тебя на землю.

— Книги "Съедобные сказки" и "Про улитку и черепаху" вы писали для своих детей?

— Да, обе книги я писала для сына. Есть и сказка, скорее история, написанная для дочки. К сожалению, она пока не издана, лежит в рукописи. Но я надеюсь, что когда-нибудь и она увидит свет.

Знаете, а ведь традицию писать сказки для своих детей я приобрела по наследству. Моя бабушка — журналист и писательница, сочиняла сказки специально для меня. Они были похожи на сказки Бажова, но я считала, что бабушкины лучше. Однажды после чтения на ночь истории напугали так, что меня пришлось отпаивать травами, чтобы успокоить.

— Кто в вашей семье самый большой поклонник вашего творчества?

— У меня в семье нет фан-клуба. Сын вообще никогда не говорил, кто его мама, — даже в школе никто не знал и не знает, что именно я автор "Дневника мамы первоклассника".

Моя мама — фанатка моего мужа. Она читает все его статьи, слушает все эфиры, пишет ему отзывы. Если муж не получает от тещи эсэмэс после эфира на радио или после вышедшей статьи, начинает нервничать.

Муж читает мои рукописи как профессиональный редактор. И его меньше всего можно назвать поклонником моего творчества, скорее — жестким критиком. Для дочки же я мама, а не писательница.

— Заставляете ли вы читать своих детей? Или в вашем доме это само собой разумеющееся?

— Заставлять бесполезно. Если родители лежат вечером с книжкой, а не перед телевизором, то и ребенок возьмет книгу. Мой муж любит читать детям на ночь. Поэтому Андрей, обязательно читавший сыну по вечерам книги, очень переживал, что Вася вырос и давно читает сам, зато бежал с работы домой, чтобы успеть к вечернему чтению для маленькой Симы. Они ложились в большую кровать, обкладывались книгами (дочка делала из них домики и дороги, пока папа читал).

Я даже не знаю, кому больше эти ритуальные семейные чтения перед сном нужны — ребенку или нам, родителям, которые после рабочего дня получают возможность прижаться к детям и вместе смеяться, спорить, говорить, пока не начнут слипаться глаза. А я ленюсь читать детям, поэтому они из-за меня быстро начинали читать сами.

Важно приобщить ребенка к чтению, причем лучше бумажных, настоящих, книг. От гаджетов все равно никуда не деться, но иногда и от них польза — это ведь просто другой, может быть, более "прикольный" для ребенка в определенном возрасте способ чтения.

— Вы подбираете литературу своим детям?

— За подборку литературы отвечает муж. Лет до четырнадцати. А потом вступаю я. Повзрослевший сын подходил ко мне и спрашивал, что ему почитать этакого. Во всяком случае, зарубежную литературу он начал узнавать благодаря мне.

У нас с мужем разные литературные вкусы. Сын просил произведения, чтобы была сатира, например. И радостно наблюдал, как мы с мужем спорим. Он называл автора, я тут же отвечала, что это скучно. Или я называла автора, а муж говорил, что никогда не понимал, в чем там интерес. Сын недавно сказал, что эти родительские споры для него были интереснее всего.

— Этим летом Василий поступил в университет. Вы помогали сыну?

— Помогала, не мешая. Где-то в марте он подошел и попросил меня уехать на все время его экзаменов и ожидания результатов. "Ты будешь переживать, а я буду переживать за тебя", — сказал он. Я взяла дочку, и мы поехали сначала на спортивные сборы, потом в детский лагерь. Но все равно рано вернулись — я чуть с ума не сошла. Результаты стали известны в начале августа, когда уже ни у кого нервов не осталось. А сын прошел в МГУ на бюджет, да еще и с первой волной. Я не представляю, что переживают родители, у которых дети сдали ЕГЭ на "пограничные" баллы.

Самое важное, что мы с мужем смогли сделать, — не мешать. К тому же мы гуманитарии, а сын — математик и физик. И помочь мы ему никак не могли. Да, давили, уговаривали, но вовремя одумались и замолчали, предоставив сыну и право на победу, и право на ошибку. Зато сейчас он ходит гордый. Да и мы, конечно, радуемся его успеху, абсолютно самостоятельному, заслуженному.

— Вы написали много "материнских" книг, которые востребованы мамами детей разного возраста. Есть ли планы написать о старшеклассниках, о поступлении в вуз?

— Я пишу о том периоде, в котором живу, чтобы люди узнавали в историях самих себя. Это реально лучший отзыв, когда читатели говорят: "Вот на 56 странице точно моя история! Вы что, стояли за спиной и записывали?". Я писала книгу "Плохая мать", когда моей дочери было две недели от роду. "О чем говорят младенцы" — тогда, когда ей было полтора года. Книгу "Дневник мамы первоклассника" я писала в то время, когда действительно была мамой первоклассника. Только тогда эти чувства и эмоции невозможно "сыграть". Именно поэтому моим книгам читатели верят, находят в них себя.

Про поступление сына я писала регулярно, но как журналист. В колонках, которые веду в журнале "Огонек". И это меня спасало. Раз в две недели я могла высказать все, что наболело.

— Часто ли у вас получается собираться всей семьей? Каким вы видите идеальный семейный отдых?

— Пока удается. Но думаю, что следующее лето сын точно проведет отдельно от нас. Зимой ему исполнится восемнадцать, и он уже планирует самостоятельное путешествие с друзьями.

А у дочки есть очень ценное качество — ей везде хорошо. Она умеет находить радость в любом месте. Например, мы поехали на озера, купаться холодно, и я ною, что нет моря. Дочь в это время уже штурмует лодку и собирается плыть за кувшинками. У нее вообще очень светлый взгляд на мир.

А идеальный отдых — это тоже миф, не имеющий к семейной жизни никакого отношения. Когда есть разнополые и разновозрастные дети, два пишущих родителя с совершенно полярными предпочтениями — от еды до понятия жарко-холодно, — совместный отдых может быть только более или менее компромиссным.