"Ребенок ничего не ест!", "Он ест только сладости!" — из-за таких же родительских тревог по поводу собственного сына журналист Светлана Кольчик изучила традиции кормления детей в разных европейских странах и написала книгу о том, как сделать отношения с едой — наши и наших детей — более здоровыми. Особое место в книге "Любовь и брокколи" уделено тому, как отучить ребенка от сладкого. Оказывается, есть работающие способы — один из них Светлана применила в собственной семье.

Я обсуждаю проблему чрезмерного потребления сладкого, созвонившись по скайпу с писательницей Би Уилсон, автором книги "Еда. Отправная точка: Какими мы станем в будущем, если не изменим себя в настоящем?". Уилсон — известнейший в Англии кулинарный критик, колумнист Guardian и Telegraph, мама троих детей.

Би объясняет мне, что лояльность к сладкому вкусу мы получаем от природы. Роль тут играет целый ряд факторов: индивидуальные особенности вкусовых рецепторов, генетика, рацион мамы во время беременности, питание в детстве и прочее. Но, так или иначе, сладкий вкус знаком всем нам с рождения, ведь им обладает грудное молоко. И в еще более щедрых дозах — молочные смеси, его заменители. Поэтому сладкое молоко, пожалуй, самый сильный вкусовой "импринтинг", который остается у каждого человека на всю жизнь.

Особенно уязвимы, по ее мнению, дети, для которых в последние десятилетия запустили целую индустрию fun food, то есть "еды-развлечения", причем, как правило, с высоким содержанием сахара, соли и жиров: все эти коробочки со сладкими хлопьями на завтрак, сладкие йогурты и творожки, шоколадки и мороженое, упаковки которых украшены изображениями героев любимых мультфильмов, и т.п.

Я спрашиваю у Би Уилсон про способы излечения от "сахарной лихорадки", в первую очередь у детей.

Моя собеседница отвечает короткой фразой:

— Unsweeten their palate.

Что это значит?

Необходимо помочь детям развивать вкусовую палитру, показав, что вкусным может быть не только сладкое. И самый лучший возраст для этого — до шести, в крайнем случае — до десяти лет. Особенно это касается привыкания к горькому и кислому вкусам.

Семейный шведский стол: эксперимент удался!

Побеседовав с доктором Стасенко, я подумала: не исключено, что моя личная тяга к "вкусненькому" после основных приемов пищи — особенно вечернего — тоже не что иное, как попытка организма добрать гедонизма и удовлетворения. После того как я уложу сына спать, редкий вечер у меня обходится без порции шоколада или мороженого. А вот у мужа такой потребности почему-то никогда не возникает.

Но для начала я решаю воспользоваться идеей шведского стола. Результат получаю практически в первый же вечер.

На ужин у нас, как это часто бывает, гречка (мы живем в Гамбурге и привозим ее из Москвы). Муж, проживший десять лет в России и еще до нашего знакомства полюбивший многие наши блюда, ест ее с грибами и сметаной, я — с овечьим сыром фета и помидорами, а Боря — с большим количеством сливочного сыра. Но на его тарелке обычно остается не меньше половины положенной мной порции.

— Сколько ложек ты хочешь? — в этот раз спрашиваю я, поставив сковородку с горячей гречкой в центр стола. — Бери сам.

Боря смотрит на меня удивленно и пожимает плечами. Мой вопрос явно застал его врасплох.

— Ты сама реши, — наконец произносит он.

— Предлагаю взять ровно столько, сколько ты сегодня хочешь съесть, — отвечаю я.

Боря на короткое время зависает в раздумье и кладет на тарелку четыре ложки. Это примерно треть от того, что ему обычно накладываю я. Но я дала себе зарок молчать, как бы ни хотелось вмешаться. Боря добавляет сливочный сыр и... съедает все подчистую.

— Хочешь еще? — стараясь принять максимально равнодушный вид, интересуюсь я.

Он качает головой:

— Мам, я сыт.

В глазах мужа читаю одобрение, смешанное с удивлением. У меня уже готов включиться "синдром двоечницы", но я решаю отпустить ситуацию, утешая себя, что это всего лишь эксперимент. На следующий вечер мы его повторяем, и в этот раз сын сам просит добавки.