Павел Викторович (Красноярский край):

Когда в школе учился, нам давали задание написать про своих родственников-ветеранов. Это сочинение я сделал, опираясь на рассказы мамы. Оно получилось эмоциональное, но без подробностей. Годы спустя, когда подходил 70-летний юбилей Победы, я уже серьезно подошел к изучению подвигов своего прадеда Сергея Петровича: нашел документы, просмотрел электронные архивы.

Так я, к примеру, узнал, что однажды прадед уничтожил 40 солдат противника и пулемет, за что ему дали орден Красной Звезды. Прадед артиллеристом был.

Достал фотографию, штендер заказал, указал на нем часть, в которой он воевал, его звание. Были непередаваемые эмоции, когда я вышел из дома со штендером и понес его.

Сегодня наш народ наконец-то просыпается, начинает задумываться о прошлом, о его героях. Ведь не секрет, что в советское время так ветеранов не чтили, как сейчас. К ним проще относились, на бытовом уровне особенно, даже в моей семье, несмотря на три серьезные ранения и фронтовые подвиги.

В деревне тяжелая жизнь была, нервы мотали. Нелегко герою жилось после войны, мягко говоря. И никто его на руках не носил, хотят он того заслуживал. Прадед даже в тюрьме успел посидеть по возвращении.

Теперь хочется, чтобы Минобороны восстановил награды, которые он раздал детям как игрушки. Ведь когда дед и его двое братьев, которые тоже прошли войну, надевали на праздник кителя, их соседи стыдили: «Ишь, вырядился, пошел!» Как у людей язык поворачивался так говорить? А дети эти медали и ордена, разумеется, раскидали, потеряли — боевые-то награды! Но у нас еще хоть что-то сохранилось, а у некоторых семей даже фотографий нету. Вот это вообще ужасно.

Владимир (Крым):

В Симферополе «Бессмертный полк» прошел впервые в 2013-м. Меньше ста человек тогда участвовали. Я узнал об этом спустя два дня, увидев ролик в интернете. Меня он очень зацепил, хотя человек я не сентиментальный. Понял, что это следующий шаг в истории, который сделали новые поколения, учитывая тот печальный факт, что ветераны от нас уходят навсегда.

Связался с организаторами, предложил сделать проект более масштабным.

В Севастополе до этого уже были люди, которые приходили на праздник с портретами своих героев, но именно концепция «Бессмертного полка» позволила довольно быстро вовлечь большее количество участников — ведь почти в каждой семье кто-то воевал. В 2014-м году пришли 2 тысячи человек, в 2015-м — 10 тысяч, в 2016-м — больше 17 тысяч. В прошлом году — 40 тысяч человек. Это уже каждый десятый житель Симферополя!

Наши девушки работают на горячей линии, помогают людям, желающим впервые поучаствовать в шествии, рассказывают, где можно штендер (рамку для фотографии) заказать, откуда и когда пойдет колонна — и так далее. Все больше ребят-добровольцев в это движение вливается. Общаясь с людьми, с семьями фронтовиков, выслушивая их истории, они понимают, что Великая Отечественная — это не только книги и фильмы. Они видят, как война отразилась в жизнях реальных людей — их соседей, земляков.

Ветераны плачут, когда проходит первая колонна, особенно когда дети идут с портретами своих прадедов и прабабушек.

У меня у самого много родственников участвовало в той войне. Из того, что дед мне рассказывал, мне запомнился эпизод, как они технику перетаскивали через белорусские болота. Все думали, что это невозможно. И люди действительно шли там, где лошадь не пройдет, сутками не ели...

Мой прадед освобождал Севастополь и погиб во время этой операции. Дед продолжил его боевой путь: дошел от Крыма до Берлина. Два раза был серьезно ранен. И я восхищен тем, что несмотря на свои ранения и все трудности он был из тех миллионов советских людей, кто затем заново отстраивал страну.

Имея кучу орденов и медалей, мои родственники ни перед кем ими не хвастались, надевали только по большим праздникам. И это тоже многое говорит об их личных качествах.

Георгий, Санкт-Петербург:

Вся наша семья относится положительно к этой акции. Скажу больше: важнее ее для современной России сегодня ничего нет. Люди бились за Родину, чтобы мы сейчас жили свободно, благополучно. Что может быть важнее памяти о них?

Узнали мы о «Бессмертном полку» в 2015 году. Я не прямой потомок Героя Советского Союза Мелитона Кантария [водружал знамя Победы над Рейхстагом] — он мой двоюродный дед. Прямые его потомки живут в Москве. Они участвуют в шествии каждый год, и люди подходят к ним, благодарят. Я тоже с ними буду идти в этом году.

Мне 22 года, я учусь на медицинском факультете Санкт-Петербургского госуниверситета. В роду Кантария много медиков, и я с детства хотел стать врачом.

Роман, Калужская область:

Я пойду с портретом моего двоюродного деда Алексея Кирилловича, офицера, прошедшего всю войну. Родной прадед тоже воевал и пропал без вести, причем где-то в том же районе Калужской области, где я живу.

В нашем Извольске акция проводится с 2015 года. В первый год в шествии участвовали только учителя и ученики сельской школы. Потом число участников увеличилось. Стали приезжать родственники солдат, погибших в окрестностях нашего села с января по апрель 1942 года. В соседнем населенном пункте, кстати, какое-то время находился штаб Жукова.

Родственники ветеранов приезжают не только 9 мая, но и в течение всего года. Мы проводим для них экскурсии. Так, 19 мая мы планируем автопробег по местам, где расположены братские могилы, концерт и первую в нашем районе реконструкцию событий Великой Отечественной войны.

Сергей, Липецк:

Я в этому году собирался впервые пронести портрет своего прадеда в шествии «Бессмертного полка» в Липецке, но буду участвовать как волонтер — точнее, как координатор волонтеров, поэтому такой возможности у меня не будет.

Мой прадедушка Григорий Яковлевича два раза горел в танке. Дошел до Берлина. У нас множество его медалей хранится. И есть одна особенная — пуговица с формы его военной. Получилось так, что в первые дни войны она оторвалась, и прадед все время потом носил ее с собой. Постепенно пуговица эта стала его талисманом.

Потом, уже в мирное время, прадед обшил ее материей и носил как медаль. И гордился ею — говорил, что она ему дороже прочих наград.

Когда речь заходила о войне, прадед тут же вспоминал, что от нее больше всего страдают ни в чем не повинные люди, особенно дети. О танках не рассказывал и о своей службе не рассказывал. Призывал беречь своих близких, свою семью.

Мне повезло. Я застал его живым, но меня тогда не особенно интересовала эта тема. Не осознавал, что рядом со мной такой герой находится, не ценил этого.

Прадед был обычным тружеником. Работал на заводе. Цел еще построенный его рукам дом. В нем сейчас живет сестра моей бабушки.

Юлия, Волгоград:

Впервые я приняла участие в шествии в 2016-м. Шла с портретом прадедушки Моисея Алексеевича, принимавшего участие в Сталинградской битве. Мама моя шла рядом, это было очень душевно. И мне очень хотелось, чтобы эта атмосфера не потерялась впредь из-за сложностей, возникающих при передвижении большой массы людей. Поэтому я стала волонтером, а теперь уже — координатором волонтеров.

Когда приходит больше 50 тысяч человек, без волонтеров не обойтись: мы помогаем сформировать колонну, разделяем потоки, помогаем идти пожилым людям, смотрим, чтобы не возникло давки.

В этом году в Волгограде будут работать уже 800 добровольцев. Наше число растет, как и число участников шествия.

К нам в город приезжает много людей, чьи родственники погибли в Сталинградской битве. Мы идем с ними в одних рядах. Мне запомнилась семья из Калининграда, в прошлом году они приезжали почтить память своего героя. Жаль только, на мероприятии не так много времени, чтобы поговорить подробно.

Да многие и не могут рассказать о судьбе своих дедов. Нашей семье тоже удалось узнать лишь то, что мой прадедушка пропал без вести в июне 1943-го. До этого он прошел Сталинградскую битву, оборону Москвы. Перед началом войны его хотели привлечь к ответственности за отпуск хлеба в долг одной многодетной бедной семье — прадед работал в магазине. А потом начались боевые действия, и он отправился, как тогда говорили, «искупать вину кровью».

Елена Эдуардовна (Челябинск):

В 2014 году мы с мужем Игорем Лемиховым решили «поднимать полк» у себя в Челябинске. Мы пришли к нашему прославленному ветерану Великой Отечественной войны Александру Семеновичу Шлыкову, рассказали ему, что это такое, и попросили у него совета. Он нас фактически благословил. Встречаемся мы не только 9 мая, поддерживаем связь постоянно и, конечно, приходим к нему 24 июня. У нас, к сожалению, мало кто сейчас помнит, что первый в истории Парад Победы был 24 июня 1945 года.

Александр Семенович, несмотря на свой серьезный возраст, бодр и сохраняет прекрасное чувство юмора. Умеет радоваться жизни.

Биография у Шлыкова очень интересная. Александр Семенович из старого казачьего рода. Отец его, георгиевский кавалер, был репрессирован в 37-м году. Из-за этого Александра — тогда студента медвуза — призвали в армию, то есть не дали доучиться как члену семьи «врага народа». Так Шлыков оказался в Польше, там и встретил войну.

Войну он прошел от первого до последнего дня. Демобилизовался уже после победы. Отпрашивался у Баграмяна к матери с сестрой в Челябинск, а тот предлагал ему поступать в военную академию. Александр Семенович отказался, доучился на врача и потом многие годы работал главным хирургом у нас в Челябинской области.

Шлыков — участник двух легендарных парадов: 7 ноября 1941-го и 24 июня 1945-го. В шествиях «Бессмертного полка» он не участвует, потому что присутствует в это время на приеме у губернатора. Мы его бережем. А вообще в прошлом году у нас в Челябинске, по официальным цифрам, участвовали около 75 тысяч человек, по всей области — более 200 тысяч.

Многое еще зависит от погоды. У нас вот снег прогнозируют... В 2015-м челябинский полк шел под снегом с дождем, и штормовой ветер еще был. Потом нам даже один человек из Новой Зеландии написал под фотографией с того шествия: «Эту страну никогда не победить». Люди и правда шли с трудом, с синими от холода руками, мокрые насквозь.

Полк — это не количество, а дух. С нами идут не только люди, но и автомобили Победы красного цвета. Одна из них 1945 года выпуска. Они у нас тоже живые. Сначала семь машин было. В прошлом году — пять. А в этом году только четыре будет. Машины, как и люди, выходят из строя.

Одна из особенностей нашего полка в том, что он идет со штандартом, на котором написано не «Челябинск», а «Танкоград». Другими словам, мы идем под историческим именем.

Мой дед, гвардии полковник Скорняков Евлампий Александрович руководил полком, который в 1944 году был ведущим в операции «Багратион». Через два дня после начала той операции его практически убили — насквозь прострелили автоматной очередью. Один шел в рукопашную. Выжил дед тогда чудом. Немцы думали, что он убит. Его достреливал их офицер. Попал в гвардейский значок. И дед потом всю жизнь говорил, что этот значок его спас. Но более важную роль сыграла девочка из местных, которая оказалась на месте боя, заметила, что он жив, и позвала на помощь.

В 1965-м дед отправился в Белоруссию, разыскал эту девочку, которая стала к тому времени взрослой женщиной, депутатом, и в какую-то из местных школ передал тот самый гвардейский значок.

Дед был очень мудрый человек. Как и многие тяжело раненные фронтовики, сожалел, что не дошел до Берлина. Очень любил детей. Я маленькой девочкой сделала к нему свои первые шаги.

Дед скептически относился к мемуарам военных полководцев о Великой Отечественной — считал, что там очень много вымысла. Всегда подчеркивал, что война — это очень тяжело.