Сама себе враг. Как ненависть женщин друг к другу мешает им добиться успеха - «Карьера»
Мария 24-апр, 09:20 1 086Когда женский коллектив превращается в «змеиное лукошко»? Причины могут быть разными: дефицит карьерных возможностей, привитый воспитанием страх соревнования, отсутствие ролевых моделей. Forbes Woman разобрались, что делает конкуренцию между женщинами токсичной. Мы публикуем фрагменты этого материала.
кадр из фильма «Дьявол носит Prada»
«Эмоциональная и стервозная»
В 2011 году Ким Эльзессер, преподаватель Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, изучила ответы 60 тысяч человек и обнаружила, что женщины, включая тех, кто занимал управленческие позиции, отдавали предпочтение руководителям-мужчинам. Свой выбор участницы опроса объяснили тем, что женщины-начальницы «эмоциональны», «злобны» и «стервозны».
Большие опросы, проведенные американским исследовательским центром Pew и институтом общественного мнения Gallup, а также несколько академических исследований показали, что когда женщинам предлагалось выбрать пол начальника или коллеги, большинство выбирало мужчин.
Мизогиния, некогда непонятное и экзотичное слово из лексикона феминисток, уже никому не кажется новым. Оксфордский словарь предлагает такое определение мизогинии: «Ненависть по отношению к женщинам». И добавляет: «А также предубеждения по отношению к ним». Необязательно ненавидеть женщин, чтобы проявлять мизогинные взгляды.
Психолог Марина Травкова считает, что внутренняя мизогиния на рабочем месте — когда женщина высказывает взгляды, унижающие других женщин, — защитный механизм, позволяющий выживать в жестоком корпоративном мире. «Представьте, что вы слышите историю о женщине, которая положила на какую-нибудь корпорацию всю свою жизнь, а ее взяли и уволили, или она претендовала на позицию руководителя, а в итоге взяли мужчину. Знать это все и продолжать в этом жить трудно, — поясняет она. — Но если сказать самой себе: „Нет, это происходит не со всеми, а только с какими-то неправильными женщинами“, вы создаете ширму-объяснение. И женщина как бы говорит себе: „Я буду с другими сильными, я буду с мужчинами, буду как они, буду думать, как они, действовать, как они“. В крайней форме это означает не любить других женщин, относиться к ним со скепсисом, презрением, со всеми этими метафорами вроде „глупых куриц“ и „свиноматок“.
Мизогиния — это проявление нашего магического мышления, когда мы создаем иллюзию, чтобы не видеть несправедливость этого мира. Но мне кажется, в глубине души у такой женщины всегда живет какой-то привкус самопредательства. Потому что ты не можешь уйти от того факта, что ты сама женщина. И ты все время находишься в опасности быть свергнутой туда, куда сама же отправила остальных женщин».
Девочки против девочек
Однажды в бытность главным редактором журнала Vogue Алена Долецкая, проснувшись на несколько часов раньше обычного, написала 40 одинаковых писем, сложила их в 40 одинаковых конвертов и поехала в офис.
«В какой-то момент я поняла, что вот эти змеиные лукошки по углам и во дворах с сигаретками начали превышать все санитарные нормы. Сплетни, одна другую ненавидит… Внутри редакции начала разрушаться атмосфера, которая мне была очень важна и дорога. Все зашло слишком далеко, и я поняла, что мне все это ужасно надоело, — вспоминает она. — Письма были с одинаковым содержанием, но каждое с личным обращением и в именных конвертиках. „Маше Ивановой. Лично. Приватно“.
В письмах я изложила свою позицию по поводу сплетен, по поводу той уникальной атмосферы, которой мы добились в журнале Vogue, где мы конкурируем, но, самое главное, поддерживаем друг друга для того, чтобы именно наш продукт был самым лучшим на поляне. А когда льется липкая грязь бессмысленных, личных и непродуктивных комментариев относительно коллег, эта атмосфера рушится, а соответственно, рушится качество продукта».
Алена пришла на работу на полчаса раньше, положила каждому на стол по конверту и пошла работать в свой кабинет. «Кабинет у меня был со стеклянной дверью. И вот я сижу, работаю, а сквозь стекло-то я вижу, как они все свои конвертики хоп — и кто-то с этим конвертиком в туалет, кто в коридор, кто во двор побежал. Потом закрыли, убрали — и наступил рай. Жаль, не могу вам это письмо показать. Я была прямо в каком-то невероятном ударе эпистолярного жанра. И этот удар сработал», — вспоминает она.
кадр из фильма «Служебный роман»
«Серпентарий» и «змеиное лукошко» давно стали устойчивыми выражениями для описания атмосферы в преимущественно женских коллективах. В английском женскую манеру решения конфликтов иногда называют словом «catfighting» («кошачьи драки»). Исследователи, занимающиеся проблемой конкуренции между женщинами, заметили, что нередко она принимает не очень здоровые формы потому, что женщин не научили конкурировать.
Автор и ведущая популярного YouTube-канала «Все как у зверей» Евгения Тимонова исследовала и сравнивала проявления агрессии у мужчин и женщин. Корни проблемы она предлагает искать в нашей гендерной социализации и воспитании: «Мужчинам позволительны конкурирующие модели поведения. Когда маленькие мальчики дерутся, это считается нормально, родители их не разнимают, потому что они должны пройти через ритуал демонстрации агрессии. Они должны сами найти выход из ситуации. Когда они дерутся, мирятся и расходятся, у них закладывается поведенческая модель. Что происходит, когда то же самое пытаются сделать девочки? Их растаскивают по углам и говорят: „Ты же девочка, девочки не дерутся!“ И когда эта девочка вырастает, у нее нет адекватной модели выражения агрессии и конкуренции. И поэтому, когда позже она сталкивается с необходимостью конкурировать, она делает это травматично и неэкологично. Женская конкуренция, в отличие от мужской, нелегитимна, поэтому ей приходится приобретать разные маскировочные формы, ее приходится выдавать за что-то другое. И отсюда как следствие обвинения в том, что женские коллективы — это очень сложно организованные серпентарии с двойным дном и подковерными играми».
Многие исследования показывают, что на проявления злости и агрессии со стороны женщин-руководителей крайне негативно реагируют как мужчины, так и женщины. Социальный психолог Лори Рудман из Университета Рутгерса в ходе экспериментов выяснила, что женщины-менеджеры, которые открыто критиковали своих коллег и давали честный фидбек, считались менее привлекательными, чем такие же откровенные мужчины-менеджеры.
Один из способов женской самореализации на работе — мимикрия под мужской мир. «Руководительницы крупных компаний и проектов мне не раз признавались, что это очень разные истории — руководить женщинами или мужчинами, — рассказывает психолог Марина Травкова. — Особенно если тебя назначили на какую-то высокую позицию, мужчины это могут принять в штыки. И тут становится понятно, что им неважны твои достижения, им неважен твой профессионализм, им неважно, что и насколько ты умеешь, они будут тебя все равно не любить — просто за то, что ты женщина и посмела стать во главе. Любые твои огрехи, ошибки и проколы будут объясняться менструальным циклом. То есть получается, что тебя все время размазывают между крайними позициями. Либо тебе будет отказано в праве быть женщиной и эту роль надо будет отринуть, либо тебе придется включить какую-то такую женскую ипостась, которая в народе называется „ведьма“. Персонаж, который показывает этот карьерный сценарий, — героиня Мерил Стрип из „Дьявол носит Prada“, такой железный совершенно человек. Твоя же роль потом играет против тебя самой. Ты не живешь, а все время где-то лавируешь».
psymod.ru
В конце 1980-х профессор Гарвардской бизнес-школы Робин Эли (тогда она была аспиранткой Йельской школы менеджмента) попыталась понять, почему взаимодействие женщин в офисе может принимать токсичные формы. Эли поставила под сомнение теорию о том, что женщины эволюционно склонны к нездоровым формам конкуренции, и решила проверить свою. Она обзвонила юридические фирмы двух типов, в которых преимущественно работали мужчины и в которых были смешанные коллективы, и спросила женщин-юристов о том, как они себя чувствуют на работе и что думают о своих коллегах-женщинах. Оказалось, что в фирмах, где доминировали мужчины, конкуренция между женщинами была «острой и тревожной» и женщины-партнеры «постоянно оскорбляли» друг друга. Одна из сотрудниц открыто назвала свою начальницу сукой-манипулятором. Эли выяснила, что, когда у женщин мало возможностей для карьерного развития (в данном случае женщины понимали, что лишь единицы из них могут претендовать на высокую должность), они воспринимают друг друга как препятствие. Ее исследование показало, что в таких обстоятельствах женщины избегают сотрудничества и чаще нападают друг на друга.
Исследования показывают, что в компаниях с гендерным балансом конкуренция между сотрудниками (женщинами и мужчинами или женщинами и женщинами) приобретает более здоровые формы и в целом коллеги стремятся к большему сотрудничеству и кооперации.
Когда женский коллектив превращается в «змеиное лукошко»? Причины могут быть разными: дефицит карьерных возможностей, привитый воспитанием страх соревнования, отсутствие ролевых моделей. Forbes Woman разобрались, что делает конкуренцию между женщинами токсичной. Мы публикуем фрагменты этого материала. кадр из фильма «Дьявол носит Prada» «Эмоциональная и стервозная» В 2011 году Ким Эльзессер, преподаватель Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, изучила ответы 60 тысяч человек и обнаружила, что женщины, включая тех, кто занимал управленческие позиции, отдавали предпочтение руководителям-мужчинам. Свой выбор участницы опроса объяснили тем, что женщины-начальницы «эмоциональны», «злобны» и «стервозны». Большие опросы, проведенные американским исследовательским центром Pew и институтом общественного мнения Gallup, а также несколько академических исследований показали, что когда женщинам предлагалось выбрать пол начальника или коллеги, большинство выбирало мужчин. Мизогиния, некогда непонятное и экзотичное слово из лексикона феминисток, уже никому не кажется новым. Оксфордский словарь предлагает такое определение мизогинии: «Ненависть по отношению к женщинам». И добавляет: «А также предубеждения по отношению к ним». Необязательно ненавидеть женщин, чтобы проявлять мизогинные взгляды. Психолог Марина Травкова считает, что внутренняя мизогиния на рабочем месте — когда женщина высказывает взгляды, унижающие других женщин, — защитный механизм, позволяющий выживать в жестоком корпоративном мире. «Представьте, что вы слышите историю о женщине, которая положила на какую-нибудь корпорацию всю свою жизнь, а ее взяли и уволили, или она претендовала на позицию руководителя, а в итоге взяли мужчину. Знать это все и продолжать в этом жить трудно, — поясняет она. — Но если сказать самой себе: „Нет, это происходит не со всеми, а только с какими-то неправильными женщинами“, вы создаете ширму-объяснение. И женщина как бы говорит себе: „Я буду с другими сильными, я буду с мужчинами, буду как они, буду думать, как они, действовать, как они“. В крайней форме это означает не любить других женщин, относиться к ним со скепсисом, презрением, со всеми этими метафорами вроде „глупых куриц“ и „свиноматок“. Мизогиния — это проявление нашего магического мышления, когда мы создаем иллюзию, чтобы не видеть несправедливость этого мира. Но мне кажется, в глубине души у такой женщины всегда живет какой-то привкус самопредательства. Потому что ты не можешь уйти от того факта, что ты сама женщина. И ты все время находишься в опасности быть свергнутой туда, куда сама же отправила остальных женщин». Девочки против девочек Однажды в бытность главным редактором журнала Vogue Алена Долецкая, проснувшись на несколько часов раньше обычного, написала 40 одинаковых писем, сложила их в 40 одинаковых конвертов и поехала в офис. «В какой-то момент я поняла, что вот эти змеиные лукошки по углам и во дворах с сигаретками начали превышать все санитарные нормы. Сплетни, одна другую ненавидит… Внутри редакции начала разрушаться атмосфера, которая мне была очень важна и дорога. Все зашло слишком далеко, и я поняла, что мне все это ужасно надоело, — вспоминает она. — Письма были с одинаковым содержанием, но каждое с личным обращением и в именных конвертиках. „Маше Ивановой. Лично. Приватно“. В письмах я изложила свою позицию по поводу сплетен, по поводу той уникальной атмосферы, которой мы добились в журнале Vogue, где мы конкурируем, но, самое главное, поддерживаем друг друга для того, чтобы именно наш продукт был самым лучшим на поляне. А когда льется липкая грязь бессмысленных, личных и непродуктивных комментариев относительно коллег, эта атмосфера рушится, а соответственно, рушится качество продукта». Алена пришла на работу на полчаса раньше, положила каждому на стол по конверту и пошла работать в свой кабинет. «Кабинет у меня был со стеклянной дверью. И вот я сижу, работаю, а сквозь стекло-то я вижу, как они все свои конвертики хоп — и кто-то с этим конвертиком в туалет, кто в коридор, кто во двор побежал. Потом закрыли, убрали — и наступил рай. Жаль, не могу вам это письмо показать. Я была прямо в каком-то невероятном ударе эпистолярного жанра. И этот удар сработал», — вспоминает она. кадр из фильма «Служебный роман» «Серпентарий» и «змеиное лукошко» давно стали устойчивыми выражениями для описания атмосферы в преимущественно женских коллективах. В английском женскую манеру решения конфликтов иногда называют словом «catfighting» («кошачьи драки»). Исследователи, занимающиеся проблемой конкуренции между женщинами, заметили, что нередко она принимает не очень здоровые формы потому, что женщин не научили конкурировать. Автор и ведущая популярного YouTube-канала «Все как у зверей» Евгения Тимонова исследовала и сравнивала проявления агрессии у мужчин и женщин. Корни проблемы она предлагает искать в нашей гендерной социализации и воспитании: «Мужчинам позволительны конкурирующие модели поведения. Когда маленькие мальчики дерутся, это считается нормально, родители их не разнимают, потому что они должны пройти через ритуал демонстрации агрессии. Они должны сами найти выход из ситуации. Когда они дерутся, мирятся и расходятся, у них закладывается поведенческая модель. Что происходит, когда то же самое пытаются сделать девочки? Их растаскивают по углам и говорят: „Ты же девочка, девочки не дерутся!“ И когда эта девочка вырастает, у нее нет адекватной модели выражения агрессии и конкуренции. И поэтому, когда позже она сталкивается с необходимостью конкурировать, она делает это травматично и неэкологично. Женская конкуренция, в отличие от мужской, нелегитимна, поэтому ей приходится приобретать разные маскировочные формы, ее приходится выдавать за что-то другое. И отсюда как следствие обвинения в том, что женские коллективы — это очень сложно организованные серпентарии с двойным дном и подковерными играми». Многие исследования показывают, что на проявления злости и агрессии со стороны женщин-руководителей крайне негативно реагируют как мужчины, так и женщины. Социальный психолог Лори Рудман из Университета Рутгерса в ходе экспериментов выяснила, что женщины-менеджеры, которые открыто критиковали своих коллег и давали честный фидбек, считались менее привлекательными, чем такие же откровенные мужчины-менеджеры. Один из способов женской самореализации на работе — мимикрия под мужской мир. «Руководительницы крупных компаний и проектов мне не раз признавались, что это очень разные истории — руководить женщинами или мужчинами, — рассказывает психолог Марина Травкова. — Особенно если тебя назначили на какую-то высокую позицию, мужчины это могут принять в штыки. И тут становится понятно, что им неважны твои достижения, им неважен твой профессионализм, им неважно, что и насколько ты умеешь, они будут тебя все равно не любить — просто за то, что ты женщина и посмела стать во главе. Любые твои огрехи, ошибки и проколы будут объясняться менструальным циклом. То есть получается, что тебя все время размазывают между крайними позициями. Либо тебе будет отказано в праве быть женщиной и эту роль надо будет отринуть, либо тебе придется включить какую-то такую женскую ипостась, которая в народе называется „ведьма“. Персонаж, который показывает этот карьерный сценарий, — героиня Мерил Стрип из „Дьявол носит Prada“, такой железный совершенно человек. Твоя же роль потом играет против тебя самой. Ты не живешь, а все время где-то лавируешь». psymod.ru В конце 1980-х профессор Гарвардской бизнес-школы Робин Эли (тогда она была аспиранткой Йельской школы менеджмента) попыталась понять, почему взаимодействие женщин в офисе может принимать токсичные формы. Эли поставила под сомнение теорию о том, что женщины эволюционно склонны к нездоровым формам конкуренции, и решила проверить свою. Она обзвонила юридические фирмы двух типов, в которых преимущественно работали мужчины и в которых были смешанные коллективы, и спросила женщин-юристов о том, как они себя чувствуют на работе и что думают о своих коллегах-женщинах. Оказалось, что в фирмах, где доминировали мужчины, конкуренция между женщинами была «острой и тревожной» и женщины-партнеры «постоянно оскорбляли» друг друга. Одна из сотрудниц открыто назвала свою начальницу сукой-манипулятором. Эли выяснила, что, когда у женщин мало возможностей для карьерного развития (в данном случае женщины понимали, что лишь единицы из них могут претендовать на высокую должность), они воспринимают друг друга как препятствие. Ее исследование показало, что в таких обстоятельствах женщины избегают сотрудничества и чаще нападают друг на друга. Исследования показывают, что в компаниях с гендерным балансом конкуренция между сотрудниками (женщинами и мужчинами или женщинами и женщинами) приобретает более здоровые формы и в целом коллеги стремятся к большему сотрудничеству и кооперации.