Общество очень снисходительно к глупым людям.В моем классе училась невероятно глупая девочка. Не знаю, как у нее это получалось, но знания не задерживались в голове дольше, чем она читала параграф в учебнике. Она не могла ни запомнить, ни осознать ну совсем ничего: ни литературу, ни математику, ни английский. Она с трудом удерживала позиции между двойками и тройками. Но она была красива. Необычайно красива. Учителя были к ней добры. Поняв, что всякий ее выход к доске — это мучительный позор, они стали реже ее спрашивать. И когда все-таки приходила ее очередь — старались не терзать. Кое-как промямлила пару тезисов — садись, «три». (Притом что обычно педагоги наслаждались глупостью ученика: они распинали его у доски, истязали, пока последняя капля глупости, невежества и лени не упадет на покрытый вонючей мастикой паркет). Мало того, она была самой популярной девушкой в школе. Красота типа оправдывает все. Особенно женская. К мужчине, возможно, не будут так милосердны. Ну, если он не знаменитость. Известный актер, известный манекенщик — с ним будут приветливы, даже если это откровенный идиот. Надо честно признать — красоту мы ценим больше всего. И уважаем как отдельный талант, который ставим куда выше ума. Ни одна индустрия не имеет такого влияния, не рекламирует себя так агрессивно, как индустрия красоты. Я знаю наверняка, что книжные издательства тоже могут себе позволить ежемесячную рекламу чтения — но не делают ее. Почему не нанять какую-нибудь модель или знаменитость и не снять ее с книгой в руках и слоганом «Федор Достоевский. Я этого достойна!»? (Может, тогда продажи литературы можно будет сравнить с прибылью от тональных кремов.) Но никто не дает советы об укреплении интеллекта; нет популярных упражнений для изучения иностранных языков; нет бодрых материалов о том, как сесть на диету из авторского кино. Нет никаких статей на тему «Как освоить к летнему сезону основы квантовой физики». Приятели могут сказать: «Боже, ты так потолстела, немедленно покупай абонемент в спортивный зал!» Но ты никогда не услышишь: «Господи, сериалы размягчили твой мозг, немедленно иди в библиотеку и читай Сёрена Кьеркегора!» Люди не говорят: «Что-то за зиму я слишком набралась детективных романов. Я та-а-а-акая тупая!» Зато они изо всех сил стараются испортить тебе жизнь постоянным нытьем о том, как набрали лишних 200 граммов, или у них вскочил прыщ, или обозначились морщины вокруг губ. И никто, вот никто не рыдает из-за того, что стал меньше читать или плохо знает историю Средних веков. У меня есть знакомая, которая переживает, что у нее маленькая грудь. Я вообще не могу понять, как можно волноваться из-за размера груди. Это неподвластно моему разуму, вот честно. Всякий раз, когда она опять седлает эту тему, мне хочется сказать: «Грудь — это последнее, о чем тебе имеет смысл волноваться. Проблема в том, что за пять лет ты прочитала всего две книги. Тебе не сиськи надо вставлять, а читать русских философов и учить немецкий язык. И жизнь наладится!» Но я, конечно, так не говорю, потому что это невежливо. Зато вежливо сказать: «Да, ты права — все твои беды от размера А74, я дам тебе телефон хирурга». Пойди, дорогая, отдай 400 тысяч, сделай ненужную операцию — и все ради того, чтобы стать похожей на модель, рекламирующую лифчики (огромное достижение, если вы не понимаете). Подлость, собственно, в том, что от умных людей требуют, чтобы они были красивыми. Ты умная, но толстая и даже не пытаешься похудеть? Казнить! Но если человек красивый, от него никто ничего не требует. Многих женщин унижают лишь потому, что у них короткие ноги или пухлый живот, но никто не кричит ежедневно о глупости моделей или о вопиющем невежестве спортсменов. Что хорошего в том, что футболист (или хоккеист, или боксер) закончил образование во втором классе средней школы? Почему спортивные достижения это оправдывают? Вот же музыканты тоже до пота и крови тренируются с самого детства, но они прекрасно образованны, умны. Я пока не встретила ни одного тупого пианиста или скрипача. Я не отрицаю значения внешности. Я люблю всякие туфли и юбки, помады и маски для лица. Мне нравятся люди, которые занимаются спортом или йогой и которым важно, что они едят. Проблема в том, что в наши дни внешность — это полноценный культурный продукт. Мы дошли до того, что на самой вершине массовой культуры — Ким Кардашьян, которая всемирно известна лишь потому, что разрисовывает лицо, переодевается и делает пластические операции. Может, Мадонна никогда не была великой певицей, но она была человеком, у которого я научилась быть сексуальной. Не в том смысле, чтобы вставить себе как можно больше сисек, а чтобы понять, что женщина так же сексуально свободна, как мужчина, и что она имеет право получать удовольствие от секса, когда ей угодно, где угодно, с кем угодно. Уже только благодаря этому я считаю ее великой женщиной. Я к тому, что лет двадцать назад даже самые попсовые личности не были пустышками. А сейчас кого из новейшей поп-культуры можно уличить в интеллекте или хотя бы оригинальности? Разве что актрису и сценаристку Лину Данем, но ее все презирают за то, что она толстая (ведь лишний вес обесценивает все достижения чистого разума). За последние 20 лет женщины стали более независимыми, стали много зарабатывать — и, как ни странно, это превратилось в апокалипсис. Мы стали лучшим рынком сбыта — чем-то вроде современного Китая для индустрии роскоши. Больше не надо выклянчивать у мужа деньги на новое платье или помаду. Женщины дорвались. И отупели. Если сравнить 90-е и нулевые, то получится, что лучшие мелодрамы прежних времен — о любви (хоть «Бриджит Джонс» — это ведь книга о том, как нелепую, но забавную, полную, но умную, немодную, но веселую женщину полюбили за то, «какая она есть» (с)). А самые популярные «женские» истории нулевых — о тряпках. «Секс в большом городе», «Дьявол носит Прада», «Шопоголик». Трудно сейчас понять, кто главный герой «Секса» — женщины или туфли, вот правда (у идеального мужчины здесь даже нет имени, в отличие от шпилек Маноло Бланик). Все достижения феминизма вдруг свелись к шмоткам и косметическим процедурам. И к торжеству желтой прессы, где любая может узнать, сколько именно целлюлита на заднице Скарлетт Йоханссон. Ну так вот, у меня целлюлита ничуть не меньше, чем у Скарлетт. И мне на это наплевать. А несчастной меня делает то, что я знаю всего полтора языка — хорошо английский и плохо немецкий. И что я слаба в философии. И что посредственно знаю историю. И меня, конечно, беспокоят морщины — но гораздо больше волнуют извилины. Я понятия не имею, красива я или нет, но это и не важно — я нравлюсь своему мужчине, у людей я по большей части вызываю приятные чувства. И это точно не потому, что у меня какой-то такой нос, какие-то такие ноги или блестящие волосы. Все это лишь потому, что я — личность, и потому, что у меня есть мозг, способный думать и производить оригинальные мысли (не всегда, конечно). Может, я не интеллектуал, но честно пытаюсь — и это для меня куда важнее, чем уколы гиалуроновой кислоты или масса тела как у Натальи Водяновой. Красота — она как деньги: чем ее больше — тем страшнее потерять. А интеллект, во-первых, никто не отнимет, а, во-вторых, это единственное, благодаря чему не мир оценивает нас, а мы сами оцениваем то, что нас окружает, и делаем свой уникальный выбор, и находим свою ноту в какофонии мнений и критериев (большинство из которых до того бездарны и архаичны, что принимать их всерьез — все равно что курить спайс). Арина Холина