А потом, успокоившись, удивляются: "ну чего ты надулся? Чего ты хнычешь? Почему шарахаешься от меня? Ну, покричал я немного, вспылил. Но я же извинился!". Или "извинилась".

И тот, кто только что убивал словами, покупает мороженое или кольцо; совершенно неважно, что именно покупает. И улыбается, приобнимает за полечи, лезет с поцелуями… А что такого-то произошло? Вот извинения, вот мороженое. Что ещё надо-то?

Ничего не надо. Ни отравленного мороженого, политого отравленными извинениями. Ни объятий. Ни поцелуев. Это как человека ударить ножом или кипятком облить, а потом угощать и дарить подарки. Чего же ты куксишься и кривишь лицо, экий ты злопамятный.

После каждого такого нападения возникает рана. И течёт кровь из раны. Вытекают любовь, доверие, нежность, привязанность. Никакими подарками и извинениями эти раны не залечить. И несчастен тот, кто после первого же нападения не может уйти или дать сдачи как следует. Ребёнок или зависимый слабый человек…

Ребёнок вырастет и уйдёт, если его не сломают. И долго будет латать дыры в душе, долго будет пытаться наскрести хоть каплю любви к тому, кто с ним так обращался.

Вымещая свои припадки гнева, - это распущенность рабовладельца. Ведь на других такой "эмоциональный" человек не кидается? На работе или на улице? И к соседям не ходит их оскорблять.

А взрослый в таких отношениях высыхает как осенний лист. Кровь души вытекает по капле; потом там пусто. И он уже равнодушно почти сносит оскорбления или побои; привыкает. Он как мумия самого себя, обескровленный анатомический препарат.

И мороженое ему не нужно. И извинения не нужны. Он только слабо прикрывает душу или голову руками и ждёт окончания вспышки. Потом его поведут гулять или поцелуют.

Так что ничего не надо. Если вы взрослый, плюньте агрессору в его мороженое, как советовал Венедикт Ерофеев. Пусть сам ест. И извинения тоже пусть сам ест. Ничего не принимайте от такого человека. Принимайте ответственное решение. Вот его принимайте, пока не иссохла душа…

Анна Кирьянова