Продолжение увлекательного повествования о жизни мамы, в одночасье ставшей многодетной. На этот раз Маша Баранчикова рассказывает о том, каково это, когда болеют сразу трое детей. © Мельников Дмитрий / Фотобанк Лори Получив под роспись в роддоме сразу трех младенцев, я, как и положено тревожной молодой матери, начала загоняться. Мои «а что, если.» быстро приобрели гротескные черты, но размер обрушившегося счастья долго мешал включить мозг. Из всех опасений осталось только одно: «А что, если дети заболеют?» Тот же роддом успел показать мне, как непросто сделать выбор, когда все три ребенка истошно орут: почему-то колоть прививки, брать анализы и делать скрининги медперсонал решил у всех сразу. Исчезал с биоматериалами он почти так же быстро, как появлялся. А я, мечась между тремя кувезами с безутешным детьми, тихо материлась и училась придерживать внутренности, выпадающие после кесарева, коленом. Первое испытание соплями тройня прошла в двухнедельном возрасте: прохладный августовский вечер, затянувшаяся прогулка и светская беседа с мужем - и. Первый клиент с температурой и хрипами совершенно нерадостно ждал меня утром в своей постели. Пришлось оперативно освоить промывание крошечных носиков изотоническими растворами, научиться оперировать двумя видами соплеотсосов, а заодно узнать от ЛОРа, что альбуцид вполне может справиться с бактериальным насморком (и что я плохая мать). Однако на самом деле мне незаслуженно повезло родить здоровых детей с крепким, кто бы что ни говорил об ИВ, иммунитетом. Тот первый насморк был побежден в считаные дни. Да и расстраивались в тот период тройняшки больше от колик, чем от заложенности носа. Зато в день вакцинации в первый месяц жизни детей я понемногу начала понимать, что иметь трех детей и всего две руки – насмешка эволюции. Очередь в прививочную упрекала меня в медлительности. Медсестра, делавшая уколы, неодобрительно смотрела, как я, придерживая коленом переноску, успокаиваю получившую вакцину дочь и пытаюсь не дать разреветься двум другим. Так что походы на прививки с тройней — не только борьба за здоровье, но и отличная прокачка дзена. Но, пожалуй, размер подопечного коллектива учит не только умению быстро расставить приоритеты и конвейерным манипуляциям (я опущу подробности борьбы с запором у всех троих при переходе на новую смесь), но и хладнокровию с легким оттенком пофигизма. Я не кутаю детей на прогулки, даже если за окном тревожные -15. Не ограничиваю их тактильное общение с котами. Не закрываю форточки, когда они ползают по полу, и не несусь скупать пол-аптеки, если кто-то из них чихнул больше одного раза. По счастью, такая тактика пока себя оправдывает. Даже в снежные февральские дни, когда в самую непогоду нам с мужем пришлось везти всех троих на очередные прививки, с тяжёлой формой ОРЗ в итоге слегли мы с ним. А наследницы потемпературили сутки и продолжили бурно развиваться. Пока за недолгую совместную жизнь единственным сложным моментом, связанным с большим количеством маломерных детей на руках, был вызов скорой к тройняшкам. Одна из наследниц на ровном месте получила подвывих лучезапястного сустава. По закону подлости дома в этот момент была только я, поэтому прибывшая бригада, определившая нас в ближайшую больницу, очень напряглась, услышав мой вопрос: «А поместятся ли к вам три автокресла?» Оказалось, что приехавшие врачи не имеют специальных инструкций на вызовы к тройняшкам. Пока они тянули время и консультировались со старшими коллегами, нас всех спас муж, примчавшийся с работы на такси. До сих пор содрогаюсь, представляя, как проводила бы поздний вечер в коридорах больницы с тремя растревоженными младенцами, двое из которых ни в чем не виноваты. В итоге надежными союзниками в борьбе с самым главным «а что если?» стали мое хладнокровие и намерение привить младенцев от максимального числа недугов, потому что если страх возможно визуализировать, то у меня это трагическая и грязноватая картина тройняшек, слегших от ротавируса.