Хорошие взаимоотношения? Tweet Сложно катать про взаимоотношения. Слово это – «отношения», напичкано таковским числом резонов и ассоциаций, что болтать о них, все равновелико что болтать о любви или о жизни вообще – широко… общо… в голову приходят десятки тем и историй, какие настолько или иначе дотрагиваются темы. Но, несмотря на заезженность слова и бездна уже бытующих рассуждений, статей, книжек и кинофильмов на эту тему, взаимоотношения все настолько же будят спросы, сложности и вожделение найти способы их улучшить, и они все настолько же важны людам. Любое «мы» формируется, модифицировается и вырастает, будто живой организм – напитываясь здоровым, валяясь и разрушаясь от вредоносного, и «дыхание» взаимоотношений — оригинальные «вдох» и «выдох» — это привязанность между людами и автономность всякого из них, стремление быть вкупе и обратное ему стремление владеть дистанцию и собственную территорию. Привязанность, важность наличия иного человека в нашей жизни – механизмы биологические, «вшитые» в наше тело и психику. Люди влекутся быть с кем-то — быть завиденными, значимыми, боготворимыми. Стремление это натуральное и крепкое, однако в том, будто оно жительствует в нас и будто реализуется жрать свои тонкости и опасные моменты. Хорошая, стабильная привязанность основана на уверенности и принятии себя, на доверии к иному и умении взаимодействовать. Уберите из уравнения любую переменную – уверенность ли в себе, доверие к иному или возможность диалога – и конструкция возьмется разваливаться. В эмоциональном эквиваленте это будет означать переживание сомнений в себе, стыда, одиночества, трепетов или злости на партнера. Эти «переменные» в «уравнении привязанности» формируются в людах всю бытие, начиная с рождения, зависят от темперамента, окружения, индивидуальной и семейной истории. Довольно дробно таковские качества, будто доверие себе или иным, умение быть возле, договариваться, не раскручены в достаточной мере или связаны с болью. В этом случае привязанность мается – она оказывается сопряжена с тревогой, недоверием, вожделением самоустраниться, что, безусловно же, действует и на касательство к себе, и на связи с людами. Как правило, когда мы не можем получить необходимое, мы начинаем каким-либо способом компенсировать этот дефицит. Компенсацией в случае с неблагополучием в привязанности может стать излишняя подвластность, или отстраненность, или бездна требований к себе и домашним, выполнение каких видится «гарантией любви». Так, вожделение взаимодействия, стремление быть возле с иным людом оказывается прущим не тепло и близость, а надсада и тревогу. Вторая величавая могущество в взаимоотношениях людей – стремление к автономности, к самореализации. Это о возможности, праве быть собой — со своими ощущениями, вожделениями, ценностями, со своим ритмом и темпом жизни, деяний и активности, с кризисами и изменениями, какие случаются у всякого человека, с подъемами и спадами. Автономность, знание себя, опора на свои возможности и качества многое вручает, однако временами эта могущество видится опасной и разрушающей связи с иными. Я кумекаю, что жрать будто вселенная две причины, по каким это происходит. Первое, в западной культуре жрать миф о Романтической Любви. Все эти песни о «никто кроме тебя», «всегда вместе», «только ты», «без любви дудки жизни» уверяют нас в том, что быть вкупе, боготворить кого-то – это не расставаться ни на миг, алкать беспрерывно быть возле, век ощущать заинтересованность в дружком и его надобность для нас. И даже ощущая себя важнецки на расстоянии от домашних людей, мы, случается, другой один колеблемся – а все ли с нами в распорядке?А зачем по-отдельности может быть важнецки и безмятежно?Вдруг это мы какие-то «холодные», «отстраненные» и «неправильные»? Если ближний человек врозь веселится и жизни ликует – может это и не Любовь у нас?А так… ерунда какая-то… и надобно выступать и разыскивать Большое и Настоящее? А виделось бы – всем важнецки, попросту развелись ненадолго, дабы всякий мог чем-то своим занимательным заняться. Второе вина трепета отдельности связана с индивидуальной историей человека. Автономность вырастает из младенческого эксперимента крепкой и верной привязанности к родителям, когда «мы» настолько стабильно и устойчиво, что не бедствует в охране – и ребятенку можно отходить, исследовать мир, заниматься собой, ведь он знает, что век может вернуться и ему будут рады. Взрослый, вымахавший из такового ребятенка, будет ощущать, что важнецки быть самим собой, заниматься своей жизнью — это не разрушает взаимоотношения, «я» и «мы» уживаются и подпитывают дружок дружка. На практике же мы дробно владеем девало с младенческими историями об отвержении, заброшенности и одиночестве, в каких связь с родителями надобно было укреплять изо всех сил, выполняя требования, обстановка, сдерживая и запрятывая себя. Подобный эксперимент сообщает отдельности смысл брошенности и краха – если один-одинехонек, значит не сверился, не стал надобным, а значит самоуправление(и своя, и чужая)оказывается под заказом, она переживается равнозначной отвержению или безразличию. Когда две эти силы – привязанность и автономность – занимают надлежащие места в жизни, взаимоотношения между людами становятся похожи на пляска – движение дружок к дружку, впоследствии отдаление, впоследствии вновь сближение и вновь отдаление… побыть вкупе, впоследствии заняться собой, освеженными вновь подружиться и вновь развестись. Главное, что в всякой фазе этого цикла связь, пиетет к партнёру, признание его ценности сохраняется, самосильно от дистанции. Взаимодействие с иным людом ввек не случается одинаким, беспрерывным, алкая временами это было бы больно покойно и важнецки – зафиксировать навеки состояния влюбленности, согласия в семье, дружелюбного тепла и владеть возможность окунаться в таковские милые и поддерживающие переживания, когда захочется. Но бытие выступает, надобности сменяют дружок дружка и, при всем нашем вожделении, сохранить неизменными удачно-найденные фигуры взаимодействия с домашними невозможно: детвора вырастают и начинают алкать новоиспеченного и вести себя по-новому, дружки меняют интересы, пункт жительства и старые темы и способы общения с ними остаются в былом, боготворимые – меняются со временем, насыщаясь одним экспериментом переходят на вытекающие «уровни» … Здесь важнейший вариант – болтать, прояснять кто и чего алкает, договариваться, будто можно организовывать взаимоотношения в дальнейшем, а временами не остается ничего, кроме будто прощаться с тем, что было и закончилось. При нарушениях привязанности, при трепете отдельности, при намерении взаимоотношения застопорить в «прекрасном мгновении» и не вручать им жительствовать — «танец» превращается в конвульсивные попытки забрать партнера, манипулировать им, не близиться или не отдаляться, контролировать или зависеть. Мало-помалу таковские способы взаимодействия сводят на дудки всю отрада и поддержку, какие можно вручать и получать от домашних. Желание взаимоотношения сохранить их же и разрушает. С одной сторонки – «все сложно», с другой – нами ворочают надобности, какие не спрашивают согласны мы на них или дудки, сложно нам или воздушно, а ведут за собой, рождая в нас вожделения и эмоции. Понимая, осознавая свои импульсы и нужды, мы можем жительствовать и выстраивать наши взаимодействия с людами более экологичными и ресурсными способами, чем орудуя втемную или автоматически-привычно. Зная свои большие и легкие сторонки гораздо воздушнее держать устойчивость и восстанавливаться после нелегких ситуаций. На нашей группе мы будем исследовать цикл взаимоотношений – будто мы ощущаем близость, будто умеем быть возле, когда и будто начинаем ощущать вожделение повысить дистанцию и каким образом это ладим. Поговорим о любви, благодарности, утратах, трепете и стыде, о том, будто вы умеете быть с собой и с иными, что в этом величаво, приносит отрада и удовлетворение, а что видится сложным и дохлым. По материалам сайта Гавердовская студио