Она не была секс-символом, не носила коротких юбок. Но даже сейчас, спустя почти три десятилетия после смерти, ее голос любят, помнят, узнают. Она пела о любви, верности и надежде. Весть о том, что Герман попала в аварию, не публиковали в газетах — об этом передавали из уст в уста. В огромном Советском Союзе эту польскую певицу считали своей! На родине ее забыли, но во всех странах бывшего СССР и ныне проходят вечера ее памяти…



Небольшой спортивный фиат на предельной скорости сквозь ночь несся по автостраде, ведущей в Милан. 31-летняя Анна Герман говорила без умолку. Она не ожидала, что ее, никому неизвестную певицу из Польши, с таким теплом и любовью будут принимать в Италии. Час назад она стояла перед публикой небольшого городка Форли. Ей аплодировали, ее не хотели отпускать. «Ты, Анна, говори, не останавливайся, — попросил водитель Ренато. — Чтобы я не уснул за рулем». Анна улыбнулась: после концерта эмоции зашкаливали. Герман даже затянула игривую польскую песенку. И вдруг… Она не сразу поняла, что произошло. Машину качнуло, затем подбросило, а через несколько мгновений наступила тьма — будто кто-то выключил свет. И лишь к утру, когда рассвело, их искореженную машину обнаружили в кювете.

…Две недели певица Анна Герман была в коме. На ней буквально не было живого места: множественные ушибы и ссадины, позвоночник, руки, ноги — все было поломано. Когда она пришла в себя, врач вынес суровый вердикт: «Жить будет, ходить вряд ли, петь — никогда».

Но доктор ошибся. Через три года Анна смогла ходить. А когда через пять лет Герман вышла на сцену, зрители 40 минут аплодировали ей стоя. Из огромного Советского Союза письма приходили мешками — и не только оттуда! В ее жизни еще все будет: и песни, и слава, и рождение сына, и роковая болезнь…

Из геологов — в певицы
«Ну пожалуйста, пан регент, вы хотя бы послушайте ее!» — умоляла Богуся. Девушка собиралась замуж и хотела, чтобы в костеле на бракосочетании пела ее подруга — Аня Герман. Но пожилой регент Королевского костела ни за что не соглашался: «Милая, так не пойдет! Где это видано, чтобы в костеле, с профессиональным хором пела никому неизвестная девица! Кто она? Ах, геолог… Нет, это совершенно невозможно!» Однако настырная Богуся все же каким-то чудом его уговорила. Пожилой регент согласился прослушать Аню. И был сражен чистотой ее голоса. Когда Герман запела «Аве Мария», равнодушных не было. Плакали и родители, и приглашенные, и даже невеста. Так первой сценической площадкой для Герман стал костел.

Она пела всегда. В детстве, когда мама собиралась на работу, Анечка затягивала «Мы простимся с тобой у порога и, быть может, навсегда». Потом, когда училась на геолога, частенько сбегала с последних пар на репетиции самодеятельного ансамбля «Каламбур». Когда-то Аня хотела стать оперной певицей. Но ей мягко намекнули, что при ее росте — 184 см — будет очень трудно подобрать подходящего партнера, значит, на сцене Герман делать нечего. Да и мама советовала выбрать такую специальность, которая могла бы прокормить.

Собственно, на эстраду девушка тоже попала случайно. С легкой руки другой подруги — Янечки. Та принесла записи Ани в дирекцию эстрады Вроцлава со словами: «Такого голоса вы еще не слышали!» Аню же поставила перед фактом: мол, завтра, в полдень, у тебя прослушивание на худсовете.

…Герман очень волновалась. Она спела уже весь свой репертуар — а серьезные люди из худсовета хранили гробовое молчание. «Скажите, вы можете еще что-нибудь спеть?» — тихо спросил известный артист Ян Скомпский. Внутри у девушки все оборвалось: она знала, что такие слова означают полный провал! Кивнув головой, она вновь запела. Этот импровизированный экзамен длился около часа. Потом все тот же Скомпский сказал: «Мы сразу поняли, что вы достойны. Просто не могли отказать себе в удовольствии прослушать весь концерт».
Это была победа! Через месяц Аня уже готовилась к своим первым выступлениям.

И слава, и любовь
Успех пришел практически сразу: в 1964 году Анна Герман покорила Сопот. Вместе с известными исполнителями — Лили Ивановой и Карелом Готом — Анну отправляют в СССР на концерты.

…Эта поездка очень напугала маму молодой певицы пани Ирму. Сама Ирма (у нее были голландские корни) родилась в бывшей Российской империи. Ее семья сильно пострадала в 30-е годы: мужа расстреляли, брат погиб в лагере, маленький сын умер от болезней и недоедания. Ирма со страхом и болью вспоминала свою тяжелую жизнь в небольшом узбекском городке Ургенче… И как в 1946 году, прихватив десятилетнюю Анечку и пожилую маму, уезжала в Польшу — к родственникам своего второго мужа. «Я очень прошу тебя, — сказала она дочери, — будь осторожна. Не говори ничего лишнего, НКВД не дремлет».

Тем не менее в СССР Герман сразу стала своей. Люди полюбили ее хрустальный голос — Анну невозможно было перепутать с другими певицами! Ее правильный, без акцента, русский язык многих сбил с толку: жители Советов решили, что она — русская, родная. И потянулись к ней.

А дома ее ждал подарок: серьезные звукозаписывающие студии из Германии и Италии предлагали Герман контракты. Анна выбрала Италию, солнечную поющую страну. Разве могла она знать, чем закончится ее поездка? К тому же семье требовались деньги — Аня хотела купить квартиру для мамы и бабушки. Ни в Польше, ни в Советском Союзе таких средств заработать было нельзя. По большому счету, ее профессиональное турне омрачала лишь разлука с любимым Збигневом Тухольским.

…Они познакомились семь лет назад, когда Аня оканчивала институт. Она сидела у реки, углубившись в конспекты. Он хотел искупаться и попросил красивую девушку присмотреть за вещами. Кто мог подумать, что ни к чему не обязывающий разговор на пляже станет началом серьезных отношений?

«Услышав ее голос, я понял сразу: она не может принадлежать только мне», — много лет спустя скажет Збигнев. Он старался попасть на ее концерты… Поначалу Анна выступала в небольших программах. Потом ее все чаще стали приглашать в Варшаву, где он жил, и Краков. Герман очень быстро стала звездой: собирала залы, успешно и много гастролировала.

Збигнев переживал, что Анна его разлюбит. Некоторые знакомые намекали, что они друг другу не пара: Герман на тот момент была известной в стране певицей, Тухольский же — скромным инженером. Но во всех интервью на вопросы о личной жизни Анна упрямо повторяла: «Я пока не замужем, но у меня есть любимый человек». Правда, просить у пани Ирмы руки дочери Збигнев не решался. И когда ей предложили трехлетний контракт в Италии, Анна спросила: «Збышек, что ты скажешь?» «Конечно, надо ехать. Такой шанс выпадает лишь раз в жизни…» — грустно ответил он. Тухольский не хотел ее отпускать, но понимал, что и останавливать не имеет права. В жизни любимой музыка и сцена значили слишком много.

В Италии
«Дорогая, в таком виде ты распугаешь всех зрителей! Тебя надо срочно приодеть и поработать над внешностью», — сказал импресарио Рануччо Бастони, как только Анна прилетела в Милан. Она пыталась протестовать, сказав, что наденет лишь свои платья, а роскошные волосы заплетет в косу. «Запомни, ты не в Польше», — отрезал Рануччо, и Анна поняла, что придется исполнять волю всесильного коротышки.

Полдня ее водили по магазинам, заставляя примерять наряды. С ее ростом подобрать одежду было непросто! Время поджимало: Рануччо уже назначил пресс-конференцию, на которой собирался представить «очаровательную славянку с необычным голосом». Анну обрядили в мини-платье. Поверх него набросили искусственное розовое пальто, которое было узковато в плечах. Надели черный парик. Журналисты отметили ее свежесть и скромность.

Здесь, в Италии, все было другим. Условия контракта оказались довольно жесткими: Анне пришлось давать концерты чуть ли не каждый день, сниматься для обложек журналов, демонстрировать одежду. Но она не жаловалась: ей нужны были деньги, и разорвать договор она не могла.
Она отработала год — потом случилась эта трагедия… Оказалось, что водитель просто уснул за рулем. От мощного удара Анна вылетела через лобовое стекло и упала на камни. Ее не сразу обнаружили. «Что с Анной?» — спросил водитель, когда его привели в чувство. Врачи сначала подумали, что молодой человек бредит. И лишь потом отправили на место аварии еще одну карету скорой помощи. Тогда уже нашли и ее. В критическом состоянии. Немедленно сделали операцию, затем заковали в гипс от шеи до пальцев на ногах. Никто не давал никаких гарантий. В тот же день мама и бабушка Анны получили страшную телеграмму…

«Надежда — мой компас земной»
Память возвращалась постепенно.
Сначала она узнала маму — глаза Ирмы опухли от слез. Затем — Збышека. Потом, как кадры из кинохроники, стали всплывать моменты автокатастрофы. Удачное выступление. Дорога. И — провал. Она не могла вспомнить ни единой своей песни, хотя обладала уникальной памятью!

Через некоторое время Анну отправили в Польшу. Затем из варшавской больницы Збышек перевез ее в свою небольшую квартиру. Пять месяцев тело женщины было в гипсе, еще столько же времени ушло на разработку атрофированных мышц и суставов. Анна и Збигнев не сдавались. Она упрямо пыталась сесть на кровати, пробовала ходить. Он протянул канат через всю комнату, чтобы она смогла хотя бы подниматься на постели.
Она училась ходить — сначала по квартире. Вечерами Збышек на руках выносил любимую, усаживал в машину и отвозил на окраину. Поддерживал, когда она неуверенно ступала по дороге.

Дома она читала письма. «Здравствуй, доченька», — писала незнакомая женщина из Сибири. «Анна, я так люблю твои песни! Быстрее выздоравливай и приезжай к нам в Волгоград», — приглашала девушка. «Меня зовут Федя. Я очень люблю тебя и хочу на тебе жениться, Пришли мне польский разговорник…» Однажды ей пришло письмо от Анны Качалиной, редактора студии «Мелодия» (чуть позже женщины крепко подружатся: их будут называть «Аня беленькая» и «Аня черненькая»). В нем Герман обнаружила стихи и ноты — песню Александры Пахмутовой на стихи Николая Добронравова:
Светит незнакомая звезда,
Снова мы отоpваны от дома,
Снова между нами гоpода,
Взлетные огни аэpодpома…

Когда Збышек вошел в комнату, Анна что-то тихо напевала. «Ты знаешь, эти слова напомнили мне юность… И моих друзей-геологов», — улыбалась она. Збышек понял, что Анна возвращается к жизни. «Знаешь, — сказал он, — я решил жениться». Внутри у Анны все похолодело. «На тебе», — шепнул он и засмеялся.

Свадьба была скромной. А через два года Герман родила сына, которого назвала Збышеком… Врачи опасались за ее здоровье, напоминали о травмах и о том, что первые роды в 39 лет могут быть фатальными для ее организма. Но Анну это не остановило. Она любила. Мечтала о ребенке. И очень хотела жить. Может, еще и поэтому мрачные прогнозы докторов не оправдались?

«Мы вечное эхо друг друга»
Покроется небо пылинками звезд
И выгнутся ветви упруго.
Тебя я услышу за тысячу верст —
Мы эхо,
Мы долгое эхо друг друга…

Она читала присланные из Союза стихи и… плакала. В каких-то пятнадцати строках автор описал всю историю ее любви. Ее и Збышека. В тот же день Анна дала телеграмму: «Вылетаю».

В 70-е годы в Советском Союзе ее обожали. «Мы любим тебя, Анна!» — с такими плакатами люди пришли на ее первый концерт после болезни. Самые известные композиторы считали за честь написать песню для нее. И все, что Анна исполняла, тут же становилось хитом.

Новую песню, ради которой она прилетела в Москву, записывали для фильма «Любовь земная». Говорят, когда Анна запела, в аппаратной плакали все — и режиссер Евгений Матвеев, и редактор Анна Качалина, и композитор Птичкин. Герман закончила. А потом предложила сделать еще один дубль. Но Матвеев остановил всех: «Не надо! Это было прекрасно».

После аварии Анну все время мучили боли. Но она старалась не реагировать. Збигнев настоял, чтобы Анна обратилась к докторам. Когда врач озвучил диагноз, Анна расплакалась. Рак. Она не хотела верить, ведь врачи тоже, бывает, ошибаются! Ей предложили операцию, но она отказалась. Незадолго до этого подписала контракт на выступление в Австралии. Это были ее последние гастроли.

Однажды прямо на концерте в Москве ей стало плохо. Боль в ноге была настолько сильной, что Герман не смогла сделать и шагу на сцене. А в зале решили, что шоу продолжается — ей аплодировали. Уже потом опустили занавес и певицу госпитализировали.

О ее болезни знали только близкие. Герман иногда прилетала в Москву, записывала песни. Но на концертах появлялась все реже.

Гори, гори, моя звезда.
Звезда любви приветная!
Ты у меня одна заветная,
Другой не будет никогда.

В устах Анны этот романс звучал пророчески. Она не любила говорить о болезни, напротив — строила планы, хотела записать пластинку с польскими колядками, песни собственного сочинения.
Родные все же уговорили женщину лечь в клинику. Анна выдержала несколько операций. Но время было упущено.

Последние полгода она практически не вставала. Попросила Збигнева принесли ей бабушкину Библию. Приняла крещение. И как-то сказала мужу: «Если выздоровею — оставлю сцену. Буду петь в храме». 26 августа 1982 года она тихо умерла во сне.

Ее муж Збигнев больше не женился. Сын в этом году отметит свое 35-летие. Мама Анны пани Ирма умерла пару лет назад. В семье Герман были очень удивлены, узнав, что в странах бывшего Союза проходят вечера памяти Анны и существуют клубы почитателей ее таланта. У нас ее любят и помнят…
27 апреля 2010
Единственная